– Этого мы уже никогда не узнаем, – почти печально ответствовал Рейнард, хотя его плечи подрагивали от сдерживаемого смеха. – Но на всякий случай приложи подорожник. Он ведь от всех болезней. Хотя не думаю, что зараза тебя возьмет!
Этьен еще раз выругался, сообщив кузену все, что он о нем думает.
Ночью я долго не могла заснуть, все ворочалась с боку на бок. Виной тому были конфеты. За ужином я их съела столько, что теперь желудок, наверное, прилипал к спине. Стоило мне повернуться, как он отклеивался, чтобы прилипнуть к животу. А Рейнард тоже хорош. Мог бы и раньше убрать вазочку. Или не отбирать последнюю конфету.
На этой мысли я поняла, что окончательно запуталась. В конфетах и в своих отношениях с графом Аттисоном. С каких пор он стал для меня просто Рейнардом?
Память услужливо подкинула сцену: я лежу на кровати, а мой жених угрожающе нависает надо мной. Странно, но сейчас страха не было, лишь любопытство, а чем это все обычно заканчивается? Нет, в теории я, конечно, знала, что происходит в спальне между супругами, но вот так, на практике, столкнулась впервые.
В голове мелькнула шальная мысль ворваться в спальню и потребовать с Рейнарда завершения начатого, но, учитывая его характер, почему-то казалось, что он не преминет воспользоваться предоставленной возможностью. А я не была уверена, что готова для такого. К тому же там был Этьен, а мне не хотелось посвящать всех в наши с графом Аттисоном отношения.
Мейбл во сне вздохнула, обняла подушку, тихо прошептав:
– Этьен…
Полагая, что ослышалась, я даже приподнялась на локте, но подруга уже сладко спала. Я закусила губу. Похоже, проблема была даже больше, чем я себе представляла. Хотя, что греха таить, Этьен и Мейбл прекрасно подходили друг другу. Если бы не глупая нерешительность графа Ренье, он бы наверняка уже сделал предложение моей подруге. Значит, надо было только его подтолкнуть.
Я вновь перевернулась. Конфеты отлипли от живота и устремились куда-то к позвоночнику. Из-за этого мне никак не удавалось сосредоточиться на мыслях про Этьена и Мейбл. Вдобавок за стеной поднялся какой-то шум и раздались приглушенные голоса, хлопнула дверь, потом послышались ругательства. Громкие и весьма образные, я даже постаралась запомнить несколько оборотов, чтобы повторить их при случае. Правы были мои родители, когда утверждали, что именно в путешествиях пополняется словарный запас.
И вновь наступила тишина. Как я ни старалась сосредоточиться, усталость все-таки взяла свое, и глаза начали слипаться, как обертки из-под конфет. Это забавное сравнение – последнее, о чем я успела подумать, прежде чем заснула.
Разбудила меня Мейбл. Бесцеремонно потрясла за плечо и громко сообщила, что завтрак уже готов.
– Который час? – сонно спросила я.
– Десять! – Мейбл не скрывала упрека.
– Могла бы разбудить и попозже, – проворчала я, накрываясь одеялом с головой, чтобы поспать еще часик-другой.
– Амелия, все ждут только тебя! И одна я вниз не пойду.
Мейбл бесцеремонно сдернула одеяло. Я уничижительно посмотрела на подругу, но на нее мой взгляд не произвел никакого впечатления. Пришлось вставать.
Вновь надевая вчерашний наряд, принадлежавший Мейбл, я уныло рассматривала себя в зеркало.
– Знаешь, наверное, мне стоит прогуляться в ближайший город, чтобы купить себе несколько платьев, – известила я подругу. – Иначе Рейнард так привыкнет к этому, что мне придется не носить ничего другого, чтобы он не потерял меня в толпе.