Моя «поездка» по траве закончилась почти у стен авиария. Было больно, расцарапала я себе уже не только руку, а отбила, кажется, вообще все, что можно. Но вместо того, чтобы лежать и стонать, тут же подскочила и понеслась к авиарию.
Когда за тобой гонится разъяренный грифон, не время валяться на травке!
О том, чтобы дать грифонице отпор, не могло быть и речи. Задохлика вроде меня она располовинит одним ударом когтистой лапищи. Единственное, что я могла сделать, это спрятаться. Авиарий не только находился ближе всего – на нем лежала защита от грифонов. Правда, подразумевалось, что они не должны выбраться наружу. Но ведь и снаружи внутрь они в таком случае вряд ли попадут, верно?
Мне оставалось только завернуть за угол. И там – спасение.
Заскользив по гравийной дорожке, которая быстро намокала из-за опустившейся ниже обычного тучи, я ринулась к дверям, над которыми болтался тусклый фонарь…
Святые воды Фиреннэна! Закрыты! Мало того, на них висело сразу три цепи с массивными замками! А стражник, который днем следил за порядком, видимо, давно ушел спать.
Изнутри слышались клекот и царапанье. В створки с той стороны кто-то толкался, причем так слабо, что ворота едва шевелились. Закат, милый… Услышал мать и помчался к ней…
А она уже настигла меня.
Одним прыжком зверь сократил между нами расстояние. Я развернулась и прижалась спиной к деревянным воротам. От страха начало трясти, но сжиматься в комок и плакать я не собиралась. Умру, глядя в глаза той, которая бросила своего сына, а теперь нападает на единственного человека, что о нем заботился!
Ах, если бы грифонов можно было усовестить всего лишь взглядом! Тварь взмахнула лапой, намереваясь размазать меня по стене. В свете фонаря зловеще сверкнули острые когти…
«СТОЙ!»
Приказ прозвучал и в моих ушах, но голос больше не принадлежал грифонице. Он был мужским – и при этом знакомым.
Туман колыхнулся, расступаясь. Из темноты выскочила гибкая мужская фигура. Фонарь на воротах авиария высветил синий камзол. Человек не был вооружен, но бесстрашно встал между мной и зверем и уже вслух повторил:
– Стой, Забава!
Силвейн!
Грифоница действительно остановилась, но лапу опускать не торопилась и угрожающе урчала, не спуская с меня злых черных глаз. Неожиданно Силвейн шагнул к ней и смело схватил ее за лапу.
– Успокойся, Забава! Лети домой!
Грифоница мгновение смотрела на него, затем втянула когти, опустила лапу и неуверенно попятилась. Затем воровато оглянулась, будто проверяла, не заметил ли кто-нибудь устроенной ею сцены, и…
Просто взлетела в небо, мгновенно исчезнув в облаке.
Ноги больше меня не держали. Я сползла вниз по воротам, прямо на усыпанную мелким гравием дорожку. Сердце колотилось так, что впору выскочить из груди.