— Ради делового предложения ты мог вызвать меня в башню Гард, а не заставлять тащиться через весь остров в деревню.
— Ты бы приехала в башню?
— Нет, — честно призналась я. — На прошлой неделе ты заявил, что больше никогда не переступишь порог моего дома.
— Поэтому я привез тебя в свой дом.
— Твое «никогда» поразительно быстро подошло к концу. Ты здесь родился? — махнула я рукой, намекая на особняк.
— Купил четыре дня назад.
— Ну, конечно, — фыркнула я.
— Я был рожден на континенте, — сухо оборонил он.
— С этой информацией можно бежать к репортерам?
— Да, — не сводя с меня прямого серьезного взгляда, ответил Соверен. — В официальной биографии эта деталь не упоминается. По правилам наследования управлять островом может только маг, рожденный на архипелаге.
Я замялась, не зная, как реагировать на откровенность, и просто встала в обычную позу:
— Не боишься, что откровенность встанет боком?
— Только не с Лаэрли Астор.
В дверь деликатно постучались, и уже знакомый лакей вкатил в кабинет сервировочную тележку с бутылкой игристого вина, торчащей из серебряного ведерка со льдом, хрустальными бокалами и с блюдом крупной клубники. Не исключаю, что в середине весны ягоды заставляли вызревать в теплицах на Эльбе с помощью магии цветочных фей.
Рута тоже любила по дешевке купить пару фунтов неспелых каменных груш, а потом пыталась их довести до съедобного состояния. Но если расцветание тугих цветочных бутонов подружке удавалось, то с созреванием фруктов не складывалось. Сердцевина обязательно темнела и превращалась в кашу. Подобные заклинания самой освоить было сложно — их изучали в академиях, но соседка не желала мучиться четыре года, ведь «цветочницам нужен художественный вкус, а не академическое образование».
Родители Руты, помнится, настаивали на поступлении, даже хотели взять ссуду в монетном дворе. Дочь спорить не стала и втихую сбежала на Тегу. Справедливо говоря, она не потянула бы сложный курс высшей магии. Не хватало ни усидчивости, ни интереса, ни светлого дара. Но мама Шейрос упорно считала, что сказалось тлетворное влияние «внучки-хулиганки поганца Астора» и отворачивалась от меня при встрече.
— Через полчаса обед будет готов, — объявил лакей прежде, чем выйти.
— Благодарю, — кивнул Соверен и обратился ко мне:
— Я попросил приготовить овощное меню.
— Что за маниакальное желание меня накормить? — фыркнула в ответ. — Я успела пообедать перед отъездом.