— У тебя все соглашения такие… необычные, — едва слышно пробормотала я и очень осторожно отставила бокал на столик. Боялась, что плесну вино в физиономию Гарда, а потом и бокал швырну.
— И надолго, Соверен, ты собираешься подписать договор? Полгода, год? Или пропишем испытательный срок?
— Лаэрли, ты же все понимаешь, — мягко одернул он. — Я не имею права открыто привести в семью бывшую любовницу Гилберта Эммота и представить своей женой.
— Конечно, нет! Твои родственники умрут от сердечного приступа. Мы же не можем допустить, чтобы угас известный магический род, верно?
Я смотрела в его лицо и чувствовала, как к голу подступил комок. Особенно горький от осознания, что сейчас я улыбнусь и прагматично приму предложение. Мне давали тихий дом, безбедную жизнь и, главное, Хэйзер! Разве не ради малышки я собиралась выйти замуж за одного из странных подопечных мадам Салазар? С Совереном Гардом не придется таскать обеды в музейный буфет, досадовать на розовый платочек, прикрывающий прелести Небесного воина, и сходить с ума от энергичной свекрови. Или день и ночь ломать голову, каким еще ядом меня попытаются отравить сыновья престарелого ловеласа, стоящего одной ногой в гробу. Сплошные плюсы.
Пускай соглашение временное. Наплевать! Получу свободу и от души отомщу с чувством, с толком, с расстановкой. Найду хорошего мужчину и не поленюсь каждую неделю отправлять в башню Гард гравированные карточки счастливой семейной жизни. Пусть бесится! А если вздумает предъявлять претензии, то вместо карточек начнет получать похоронные веночки из черных гвоздичек. Я нимфа, а лесной народ ужасно мстительный!
— Прекрасно. — Я расправила юбку. — Давай подпишем брачное соглашение. Будем честны, ты для меня почти, как перевернутая возле дома подвода с леденцами.
Лицо Соверена вдруг стало непроницаемым.
— Ты всегда так умело находишь… фигуры речи, — пробормотал он и глотнул игристое вино.
— О, это тоже не проблема! Когда ты будешь сюда время от времени заезжать, нам будет некогда разводить беседы. С этих пор никаких метафор! — с нарочитой небрежностью махнула я рукой. — Теперь я точно готова поесть.
Длинный обеденный стол, застеленный белой скатертью, был накрыт для двоих. От блюд шел ароматный пряный дымок, тарелки скрипели от чистоты, а хрустальные бокалы блестели на солнце, косыми лучами проникающем в высокие окна.
— Обед в континентальном стиле, — с помпой объявили нам.
С любопытством, но исподтишка поглядывая на меня, горничная быстро наполнила тарелки. Соверен сделал едва заметный жест рукой, и вышколенные слуги немедленно испарились.
— Прислуга осталась от прошлого владельца дома, — произнес он, как будто говорил о предметах мебели. — Если захочешь, сможешь поменять.
Я вообще никогда не жила в доме, где другие люди убирали бы за мной грязные тарелки или стирали исподнее. Последнее обстоятельство почему-то вызывало панику, и в голове крутилась идиотская мысль, что вряд ли здесь принято, чтобы хозяйка развешивала собственноручно постиранные кружевные штучки на перекладине в ванной. Но где тогда, простите, сушить мокрые трусы?! Ведь неловко отдавать их кому-то в общей корзине с грязным бельем.
— Спрашивай, — вдруг вклинился в панические мысли Соверен.
— И когда мы планируем пожениться? — тщательно следя за голосом, беззаботным тоном спросила я, отодвигая пустую тарелку. Определенно, повар — гений. Это был вкуснейший суп-пюре из тыквы, какой мне доводилось есть с того времени, как не стало мамы.
— Как только дадут разрешение на обряд, — категорично объявил Соверен. — Мой стряпчий свяжется с тобой по поводу соглашения.
— Ты не будешь присутствовать на подписании? — быстро спросила я.
— Сегодня вечером уезжаю на Сатори, — назвал он промышленный остров, где находились практически все мануфактуры Города. — Уволься из дома мод.