Едва химера оказалась на свободе, она, победно мяукнув… умчалась в переноску! И даже лапой постаралась закрыть ее дверцу! Я же, глядя на это, подумала: не примерещилось ли мне то, как я сегодняшней ночью пыталась запихнуть этого монстра туда же?
И тут из переноски раздалось урчание. Я глянула через прутья и увидела, как Пуся с наслаждением догрызает остатки спертой из оранжереи злотой крылатки.
— Чтоб ты подавилась, Пуся, — с чувством пожелала я и… открыв дверцу, подкинула этой паразитке остатки копченой колбасы. Иначе ведь через час тварюшка опять разорется, чтобы ее покормили. А мне будет хотеться спать. Наверняка. Я же себя знаю!
Химера радостно вцепилась в колбасную шкурку, и урчание достигло стадии вибрации. Вибрировала, по ощущениям, не только Пуся, но и вся переноска.
А я не стала полагаться на заклинания и, найдя обрывок бечевки, надежно примотала дверцу. Выполнив таким образом долг временной хозяйки, на несколько часов оградившей мир от злодеяний мелкой химеры по облику и большого демона по натуре, завалилась спать.
А вот проснулась я, когда за окном вовсю сиял день. В комнате спорили. Шепотом, но постоянно забываясь. Потому голоса то звучали едва различимо, то врезались в барабанные перепонки, чтобы вновь опуститься на уровень плинтуса.
Спорили Дара с Лори. Некромантка, встав с постели, обнаружила расцарапанную руку. И она не помнила, откуда у нее шрамы, и полагала, что вчера на кладбище ее все же достало когтистое умертвие. И посему просила Лори обработать порезы. Лори уверяла, что это явно не следы мертвеца и не стоит тратить драгоценные слезы дракона на какие-то царапины.
— А если я заражусь?! — вопрошала Дара.
— Да у тебя такой характер, что это не ты инфекции должна бояться, а она тебя! — фыркнула алхимик, впрочем гремя склянками.
— Угу. Я поняла, что та еще зараза, как и все некроманты, — хмыкнула Дара, — Но почему-то по статистике наша братия чаще умирает как раз от не обработанных вовремя ран. Моровая гниль, нагноения…
— У тебя профессиональная фобия, — резюмировала Лори и радостно взвизгнула: — Нашла! Давай свою руку.
В этот момент я окончательно проснулась и села на постели. Увидела рыжую, которая подставила запястье кучеряшке, и та обильно поливала его из склянки. Тут же кожу окутала пенная шапка, а через пару секунд, когда она опала, на руке Дары не было ни единой царапины.
Я же лишь подумала: стоит ли сообщать соседкам, что элексир залечил не когти нежити, а всего лишь Пусины? Пара секунд размышления, и… я пришла к выводу, что все же жить хочу больше, чем нести людям правду. Потому широко зевнула, похлопала глазами и невинно спросила:
— А что это вы тут делаете?
— Спасем чужие жизни и свою нервную систему! — пафосно произнесла Лори, закупоривая пузырек.
— Спасибо, — обращаясь к кучеряшке, отозвалась некромантка, а затем уже нам обеим возвестила: — Вот уж не думала, что обычная просьба обработать царапину может так называться.
— Заметь, не я пару минут назад говорила о статистике смертей среди твоей братии… — с намеком протянула алхимик, уев рыжую.
Правда, та тушевалась недолго. Ровно до того момента, как узрела переноску. Пуся прогрызла бечевку, открыла дверцу и… не подумала выходить из своего убежища. Видимо, расчистила путь к свободе химера исключительно из демонстрации своего превосходства, а осталась в убежище исключительно из инстинкта самосохранения.
Дара же недовольно посмотрела на Пусю и, кажется, начала что-то подозревать.
— Это исчадье преисподней все еще здесь? — уточнила рыжая.