Новый лорга, Мирра, пользуется почётом; находятся время от времени люди, которые бросают ему вызов, но никто пока и двух минут против него на поле боя не продержался. Недавно он побывал на свадьбе у брата, однако сам обзаводиться женой не спешит, а тех воевод, которые уж слишком настойчиво сватают ему своих дочерей или внучек, сам вызывает на поединок и гоняет по полю до тех пор, покуда они не запросят пощады.
– Правда, – усмехается Сэрим, – Мирра от этих брачных предложений так уже устал, что недавно начал всех просителей сперва посылать к своему советнику. Ну, рыжему тому, Иалламу-южанину. Тот, прямо скажем, не рад, но что поделать? Государево слово – закон… А как на юге дела?
Дёран, услышав вопрос, отодвигает от себя блюдо и подтягивает поближе семиструнку – привык рассказывать истории под перебор струн.
– На юге всё мирно, – говорит он с улыбкой. – Война утихла; даже те города, что поначалу не смирились с победой храма и отказались освобождать рабов, ныне постепенно сдаются и принимают новые законы. Сама Вещая Унна их не торопит, понимает, что одно дело – написать закон и совсем другое – изменить уклад. Но есть у неё верные союзники! Вот, к примеру, рагди Ачир из Кашима, города, который из притона работорговцев медленно, но верно, становится городом ремесленников… Но больше всего помогает Унне то, что ходят в народе слухи: мол, к тем городам, где рабства нынче нет, возвращается вода! И правда ведь. Кашим-то нынче зелёный, чисто сад, а мимо – не поверите – протекает река. Храм говорит, что это сами Ветра явили такое чудо… – добавляет он, скромно опуская взгляд, и улыбается лукаво. – Но не мне, простому страннику, об этом судить.
Сэрим не может удержаться и фыркает: он-то, хоть и пропадает теперь всё время на севере, знает прекрасно, отчего его старинный друг Дёран все три года не покидает пустыню и бродит от оазиса к оазису.
Сам Дёран, конечно, не сознается ни за что.
Потом говорят о многом, о разном. О том, что Рейна делает успехи в учении и собирается на год-другой пойти в дружину под началом Эсхейд – отточить навыки, защищая с другими кимортами перевалы Белых гор. О том, что на дальнем-дальнем юге, туда, куда даже караваны исследователей не добираются, стали видеть странных чудовищ – каждое размером с дворец ишмы. О том, что злые бури и губительные вихри на западе в последний год стали немного потише, и в ясные дни видно иногда у горизонта дивные сверкающие башни…
– Вот туда бы я отправился, – говорит неожиданно Алаойш. Отпивает из чаши золотое вино, щурится довольно – чисто змей, хитрый и терпеливый. – Уж больно интересно, что там, за пределом изведанных земель. Вот только Рейну обучу до конца. И придумаю, что Кимень-горой и озером Арирамар делать, чтоб трясло пореже… Ну да в цехе обещали помочь. Если соберусь на запад, поедешь со мной? – спрашивает он, оборачиваясь.
– Поеду, – соглашается Тайра легко; глаза у неё счастливые. – Брата вот только оженю, а то что-то он, дурень, оробел, третий год возлюбленную обхаживает, а признаться никак не решится… А ты что делать станешь? – оборачивается она к Фогарте. – Не скучно тебе здесь после долгих странствий? Я-то сама, признаюсь, подолгу под крышей ночевать не могу…
Фогарта улыбается; на щеках у неё ямочки, нос – в конопушках.
На взгляд Сэрима – редкая красавица.
– Да пока не скучно, – отвечает она. – Думаю, ещё год-другой поживу здесь точно, как раз книгу допишу. Знаешь какую? «О садхамах, о чудесах и о природе людей». Только я вот всё пишу, а она не кончается и не кончается, – добавляет она виновато. Сидше смеётся беззвучно, обнимает её за талию и целует в висок. – А потом… Кто знает? Мир велик – и открыт на все стороны.
Сэрим важно кивает – и поднимает чашу, соглашаясь. Уж с этим он спорить не станет: мир и вправду велик.
И полон чудес.
Приложение
Áйка – кисло-сладкая крупная ягода конической формы, растёт на кустарнике.
Áнцу – гора на юге Ишмирата, огромный потухший вулкан. Извержение Анцу разрушило три огромных города, и лишь четвёртый, Ли-Анцу, устоял, потому что был укрыт семерыми братьями-кимортами.
Арафи́ – всадники пустыни, объезжающие особую породу ящеров-тхаргов. Арафи считаются потомками царских родов. Все прочие люди, кроме кимортов и ныне царствующих семей, должны склонять голову при встрече с ними, иначе всадник имеет право отсечь непокорную голову.
Аргáст – колючий вьюнок, ягоды съедобны, но сильно горчат и красят язык синим.
Арирамáр – очень глубокое, идеально круглое озеро в горах на западе Ишмирата, на границе с Лоргинариумом; вода в нём исключительно чистая и холодная из-за родников. Есть легенда, что раз в тысячу лет озеро Арирамар наполняется огнём вместо воды.
ebooksa