Макароны по-флотски

– Н-н... ик!.. н-никак н-нет, тащ ад-дмирал!

– Это ж сколько шыла на тебя, плавунца, извели? Ихтиандр хренов! Командиру передашь: отныне даю добро пить только на борту. Понял?! На берегу – чтоб ни капли! Марш отсюда! Катером на корабль!

Ихтиандра немедленно отвезли на лодку и там положили спатеньки в родную люлю.

Всё мгновенно встало на свои места. Ветер продолжал гонять по бухте белые на сером барашки. Служба пошла дальше.

ЗОВ ЦИВИЛИЗАЦИИ 

Чтобы обитатели Бечевинки совсем не рехнулись, для них предусмотрели возможность смотреть телевизор – массово и индивидуально.

Если кто-то думает, что ничего в этом такого особенного нет, то широкомасштабно, подробно и развёрнуто сообщаю: отнюдь.

Дело в том, что телевизионные волны в Бечевинку не залетают. Как и радиоволны (и вообще, бытует мнение, что это в принципе одно и то же). Почему? А по причине географии места. Сопка мешает, притом не одна. Весь этот хребет мешает. Так что шиш вам, а не телевизор. Кстати, они, телевизоры, массово пошли по всей стране как раз примерно в то самое время, когда наш главный адмирал Горшков Бечевинку придумал и заселил.

Население-то заселилось, но без телевизора. В связи с чем примерно к семидесятым в гарнизонном социуме назрел гражданский протест.

Поэтому придумали ретранслятор. И воздвигли его на другой стороне бухты, на сопочке, на пупыре хребта. Такая железяка торчит и принимает всё, что в нашу сторону посредством эфира летит. В том числе, кстати, и каналы боевого управления. Принимает и тут же отражает сверху вниз на узел связи штаба бригады и на примитивнейшие самодельные антенны, торчащие из крыш и окошек. Через бухту по диагонали, там расстояние смешное просто.

А чтобы ретранслятор работал всегда и бесперебойно, под ним маленький домик построили и заселили в него двух матросов-связистов. Которые знают, как ретранслятор устроен, и которые способны его в любой момент времени починить, для чего укомплектованы соответствующими запчастями и инструментами.

Связисты – народ особенный. Им присущи все черты, которые отличали неандертальца от синантропа, причём как в ту, так и в другую сторону. Связисты приспособлены к жизни лучше всех прочих военно-морских национальностей. Они самодостаточны – в отличие, скажем, от вечно пахнущих резино-шыльной смесью торпедистов-«румын» (и я уж вообще не говорю о неженках-штурманятах). С ними, связёрами, могут сравниться разве что только механики, но вы можете себе представить, что показывали бы телевизоры в Бечевинке, если посадить на ретранслятор механиков? Впрочем, связисты так официально и называются: механик связи. Комментарии, как говорится, излишни. Связист, например, легко может выпить два литра свежего берёзового сока и свалиться пьяным. Не вру, лично видел, своими собственными глазами.

В общем, под ретранслятором домик, а в домике два связиста. У них есть бинокль, через который они могут тоскливо смотреть через бухту на цивилизацию, которой в их ситуации, несомненно, является Бечевинка. Разница между посёлком Бечевинского гарнизончика и домиком ретранслятора примерно такая же, как между центром Копенгагена и околицей деревни Малая Бухаловка Пердищенского района Начихайской области – в смысле уровня цивилизации и урбанизации. Воду матросики-связисты брали из текущего по сопочке ручья, а зимой растапливали снег. Электричество вынимали из круглосуточно дрынчащего дизель-генератора. Консервы им на месяц завозили-заносили, а хлеб они жарили сами. Для отражения атаки медведей и росомах – карабины СКС и полный цинк патронов, которые никто не считает. Ну, грибы-ягоды, само собой. Зимой же совсем тяжко. Из всех благ только телевизор и радиостанция «Маяк», которые уже во где сидят. И соседи – дивизион ракетчиков-ПВОшников, которые тоже всю дорогу примерно в таких же условиях, только разве что с жёнами.

В общем, если почему-либо не привезли пожрать, ретранслятор выключался: извините, идут ремонтно-восстановительные работы. И провиант немедленно привозили. Заодно стригли, мыли и брили одичавших связистов. Книжки привозили новые, а старые забирали. Понятно, всё это по возможности (военные моряки говорят «по способности»), а возможность-способность была далеко не всегда.

И, когда зов цивилизации пересиливал всё, один из связистов (тот, который прибыл на ретранслятор раньше) давал в дыню другому (который прибыл на ретранслятор позже), причём давал так, чтобы получился увесистый лиловый фингал. После чего «избитый» немедленно выходил на связь с оперативным бригады и, всхлипывая и размазывая сопли, жаловался, что у них тут на ретрансляторе внезапно произошли неуставные взаимоотношения.

Понятное дело, все эти фокусы всем оперативным (да и всей бригаде лодок, и всему гарнизону) были хорошо известны, однако попробуй не отреагируй – политотдел с кишками и носками сожрёт. На ретранслятор немедленно отправлялась группа восстановления уставного порядка в виде мичмана-связиста и замены «распоясавшемуся негодяю, роняющему лицо советского матроса». То есть такого же матросика, готового к одичанию.

Заросшего бородой косматого «нарушителя воинской дисциплины» везли в гарнизон, а тот в это время нетерпеливо потел, млея от предстоящей встречи с цивилизацией. В цивилизации его традиционно стригли, мыли и брили, после чего выписывали записку об аресте и сажали на гауптвахту, где из всех благ цивилизации не было только телевизора. Отсидев и освободившись, счастливый связёр балдел в родном подразделении бригады до тех пор, пока с ретранслятора не поступал очередной слёзный доклад об избиении одного матроса другим, и круг таким образом замыкался.

С ретранслятора, кстати, открывался шикарный вид на окрестности самой красивой бухты на свете. Далеко не всем, служившим на Камчатке, дано было вкусить прелесть сию. Только зенитчикам-ракетчикам и связистам когда-то грозной 182-й отдельной бригады подводных лодок. С той стороны бухты.

НЕМНОГО ПРО РАЦУХИ 

Ну, так о чём мы там?