– Я не понимаю, о чем вы говорите, – побелел Алекс.
– Я говорю о картине Боттичелли «Портрет старика».
– Я не знаю такой картины.
– Она была украдена у русского коллекционера Феоктистова. Ответьте мне сразу: у вас много криминальных картин?
– Я – бизнесмен! У меня солидная репутация, я работаю с серьезными клиентами. Вряд ли они стали бы обращаться ко мне, если бы я имел дело с уголовными элементами.
– Тогда ответьте мне: кто ваши поставщики?
– Эти люди не имеют к криминалу никакого отношения. Я не могу их назвать.
– Вижу, наша беседа не получается… Придется поговорить с вами в другом месте. Продолжайте обыск! – обратился Гельмут к полицейским.
Подошел Отто Цайбер, в руках он держал картину Боттичелли «Портрет старика».
– Где вы ее нашли?
– В спальной комнате, под кроватью. Под полом был тайник, вот она в нем и лежала. Там есть еще несколько картин.
– Что вы на это скажете?
– Мне нечего добавить, я уже все сказал. Уверяю, у вас будут серьезные неприятности.
– Вы даже не представляете, сколько раз мне приходилось это слышать, – усмехнулся Пельц.
– Делайте что хотите! – в сердцах воскликнул Шрайбер и, устроившись за столом, принялся наблюдать за тем, как полицейские открывают шкафы, снимают с полок предметы, сверяют антикварные вещи с альбомами, простукивают стены и полы…
– Осторожнее! – в отчаянии крикнул он полицейскому, небрежно ухватившему фарфоровую вазу. – Этой посуде четыреста лет! Вашей зарплаты за пять лет жизни не хватит, чтобы купить даже осколок от нее!
Усмехнувшись, молодой полицейский поставил вазу на место.
– Постарайтесь ничего не разбить. Мы ищет только то, что пропало из коллекции, – еще раз напомнил Пельц.
Открыв шкаф со стеклянными дверцами, он сразу наткнулся на медную голландскую миниатюру восемнадцатого века, на которой был нарисован полуразрушенный замок. Весьма тонкая и запоминающаяся работа. Эту гравюру невозможно было спутать ни с какой другой работой, потому что похожих миниатюр просто не существовало. В коллекции Феоктистова она значилась под двадцать пятым номером.
– Прошу вас засвидетельствовать, – повернулся Гельмут к двум понятым, немолодой женщине лет пятидесяти, тихонько сидевшей на стуле, и тридцатилетнему мужчине, без конца порывавшемуся закурить и всякий раз прячущему распечатанную пачку в карман. Выглядел он взволнованным, словно обыск проходил в его собственной квартире. – Гравюра, предположительно восемнадцатого века, была обнаружена в квартире господина Шрайбера, вот в этом деревянном шкафу… Именно такая гравюра была украдена из коллекции господина Феоктистова.