– Гельмут, – узнал он голос начальника криминальной полиции, – собирайся быстрее и выезжай на работу.
– Что-то серьезное?
– Работаем по заданию Интерпола. Твой профиль, искусство! Украдены картины и еще куча всякого антиквариата. Все это незаконно выставлено на торги. Хозяин картин, предположительно, из Мюнхена.
– Питер, у меня есть время хотя бы надеть трусы? – хмуро спросил Пельц.
С начальником криминальной полиции Гельмут учился на одном курсе в мюнхенском университете, одно время они даже считались приятелями, где объединяющим началом были незакомплексованные студентки и путешествия по Европе. Немного позже, когда Питер стал его начальником, отношения между ними изрядно охладели. Так что в разговоре с ним он мог позволить себе некоторые вольности.
– Ха-ха! Вижу, ты не теряешься, оно и правильно. Знаешь, как только я женился, так сразу потерял форму, а ты все такой же заводной. Ладно, одевайся, брейся, делай там все, что положено… И торопись на работу!
Не прощаясь, Питер положил трубку. Он всегда в телефонном разговоре не здоровался и не прощался.
Девушка продолжала посапывать. Проклятье! Он никак не мог припомнить ее имя. Гретхен? Нет, не то… Может быть, Марта? Тоже не подходит, как-то иначе… Кажется, имя у нее было какое-то короткое и певучее. Точно, Элен!
Положив ладонь на крупную родинку, Гельмут произнес:
– Послушай, Элен, мне нужно идти… Знаешь, работа.
– Уже, милый? Так скоро? – потянувшись, проговорила девушка.
– Ты должна собраться и уйти.
– Ах, вот оно как… Все-таки у мужиков очень короткая память. Ты всю ночь плакался, что несчастен и одинок, просил выйти за тебя замуж. Оставил здесь на правах хозяйки…
– Хм… Кажется, я действительно был крепко не в себе, если решил предложить подобное.
– Я одного никак не могу понять, зачем нужно было бежать за мной с голой задницей на лестницу и уговаривать остаться? – Гельмут скромно промолчал. Этот эпизод ночи оставался в памяти белым пятном. – Знаешь, я и в самом деле подумала, что нравлюсь тебе. Мне даже показалось, что мы подходим друг другу. Во всяком случае, такого мужчины у меня прежде не было… А ты забавный! – дотронулась она пальцем до его кончика носа.
В словах Элен была правда, точнее часть ее. В приступах одиночества на него накатывало невероятное желание любить. И он не отпускал из объятий женщину до тех самых пор, пока она, наконец, не вымаливала у него пощады.
– Возможно, я неправ… Давай встретимся с тобой позже, а сейчас мне нужно идти.
– Почему бы тебе не сказать откровенно, как есть… Выметайся к черту, милая, из моего дома! Ты мне опостылела за прошедшую ночь. Ох, уж эти мужские деликатности. Больше ты меня не увидишь.
Пожав плечами, Гельмут направился в ванную комнату, ощущая спиной ненавистный женский взгляд и слыша шорох одежд, поднимаемых со стула. Чего он не терпел, так это выяснения отношений, а едва ли не каждая женщина, с которыми сводил его случай, выматывала ему душу необоснованными подозрениями. Собственно, эта была одна из причин, почему он до сих пор оставался неженатым.
Гельмут принялся внимательно изучать в зеркале свою физиономию, потрепанную в ночных баталиях. На него смотрел совершенно незнакомый человек: опухший, с заплывшими красноватыми и очень злыми глазами. Впрочем, другим после двух литров шнапса оно и не могло быть. Надо придать ему хотя бы немного божеский вид.