— Командир, это точно наши клиенты, — крикнул Леший, разглядывая сквозь разбитое стекло, содержимое багажника. — У них тут несколько ящиков «зажигалок» и трехлитровиков с какой-то бурдой. Надо бы их вытащить, да спеленать до приезда местных «товарищей».
— Жбан, Леший помогите Гвоздю. Хватайте его подмышки и волоките к нашим, — ледяным голосом приказал Словник.
— А
— Эти подонки, которые сожгли несколько десятков человек, умерли во время аварии: сгорели в собственном авто, от своих же «коктейлей», — Владимир достал из кармана куртки одноразовую китайскую зажигалку. — Понятно?
— Но… — хотел было что-то сказать Леший, но Жбан дернул его за рукав и потащил в сторону Гвоздя.
Словник обошел машину и заглянул сквозь треснувшее лобовое стекло. Внутри салона кто-то шевелился, пытаясь отпихнуть опавшие «пузыри» подушек безопасности.
— Зачем вы сожгли автобус? — неожиданно сам для себя, спросил Владимир.
— Ты кто такой? — вопросом на вопрос, ответили из темноты салона внедорожника.
— Сотрудник милиции, — представился Словник. — Я еще раз повторяю свой вопрос: зачем вы сожгли автобус с людьми?
— Иди на фуй! Требую адвоката! — раздался новый выкрик.
— Вы хоть понимаете, что только что убили несколько десятков людей? — начиная «закипать», задал свой последний вопрос Владимир.
— Иди на фуй! Вытаскивай нас мусор гребанный!
Владимир ничего не ответил, а лишь вытащил из кармана обгоревшую балаклаву, и смочил её в луже дурнопахнущей жидкости, которая натекла из раскуроченного багажника. Отойдя метров на пять от «Ниссана» Словник поджег шерстяную шапочку и бросил её в лужу возле внедорожника, как раз в этот момент, кто-то из пассажиров машины попытался вылезти из салона.
— А-ааа!!! Не надо!!! П о м о г и т е!!! — истошно заорал из перевернутой машины тот самый голос, которые еще мгновение назад требовал адвоката.
За несколько секунд машины была целиком объята пламенем, у тех, кто был внутри, не было не единого шанса. Все-таки смесь, приготовленная ими, была очень хорошей — она легко воспламенялась, долго горела, образуя при этом очень высокую температуру горения, не оставляя никаких шансов на спасения тем кто попадал в зону её применения… ни милиционерам в автобусе, ни их убийцам в перевернутом дорогом внедорожнике. Костлявой старухе все равно кого забирать!
Гвоздь, Леший и Жбан далеко не ушли, они стояли метрах в ста от горящей машины и молча наблюдали за действиями своего командира. В их глазах не было ни капли сочувствия, лишь у Лешего губы беззвучно шевелились, в этот момент он читал молитву.
— Остальным ни слова. Понятно? Если что, то нас здесь не было. Скажем, что когда перелезли через забор, то Гвоздь сразу же себе ногу подвернул, и мы дальше не пошли.
— Само собой, — за всех ответил Жбан. — Не боись командир, не выдадим. Ты все правильно сделал — за пацанов надо было отомстить. А то сам же знаешь как бывает: возьмешь «гаврика» на горячем, а потом выясняется, что у него родичи крутые шишки и того сразу же отпускают. А так, все чин чинарем — они наших пацанов сожги, а мы — их. Туда сволочам и дорога!
До сгоревшего автобуса шли молча, каждый думал о своем. Все чаще, Словник ловил себя на мысли, что Жбан все чаще оказывается прав. Раньше, со Жбаницким Слон особой дружбы не водил. Жбан всегда был немного грубоват, нагл и не слыл излишне жестоким. Но, вот в последние недели, Словник видя, что происходит вокруг понимал, что надо вести себя так, как ведет себя Жбан — грубо и прямолинейно. По-другому никак! Можно легко сойти с ума, от того, что происходит вокруг. И дело не в митингующих евроМайдановцах, дело было в первую очередь в собственном начальстве и милицейском руководстве. Оказалось, что те люди, которые в первую очередь были заинтересованы в скорейшем подавление народных волнений, больше всего и ставят палок в колеса!
Вначале отдают команду: «Взять баррикады на Грушевского!», а после того как ценой нескольких десятков раненых и искалеченных милицейских жизней баррикады были все-таки взяты, последовала новая команда: «Во избежание эскалации конфликта, оставить баррикады!» Это как?! Зачем?! Кто отдает такие противоречивые команды, он чем, простите, думает, головой или на тем местом на котором сидит? И ладно бы, это было обычное славянское развиздяйство. Вот к чему, а к тому, что чем