— Да, наши в городе. Познаем и покоряем мир, называется. О развитии событий будет сообщено дополнительно, — улыбнулся Глеб.
— Какая потрясающая информативность, — похвалила Анюта. — Ты прирожденный чекист.
— Ну да, умному человеку всегда есть о чем помолчать. Успокойся, девочка, опасность миновала. Далее будут работать самые компетентные в стране органы. Надеюсь, они поймают злодеев. Подожди, а почему ты не пошла на ужин?
— Не могла, Глеб. Тебя ждала, кусок бы в горло не полез…
— Собирай вещи, — вдруг решительно проговорил он, подталкивая девушку в номер. — Я не шучу, собирай. Бери все необходимое на один-два дня — минимум одежды, крем от загара, зубную щетку. Ты переезжаешь ко мне, сосед съехал. Надеюсь, не подселят такого же. Запремся, никуда не будем выходить, и пусть только попробуют указать нам наше место… Анюта, милая, не тормози, пошли скорее, а то сейчас твоя соседка придет. Поедим у меня — я закупил все необходимые деликатесы, включая витамины…
— Обалдеть… — восхищенно бормотала Анюта. — Мы будем жить вместе, как взрослые люди?..
Они провели прекрасную ночь. Она разительно отличалась от предыдущей ночи. В ней было меньше романтики, ее не наполняли звездное небо и рокот прибоя. Но и камни не мяли бока, не пугал порывистый ветер. И самое положительное — их этой ночью не взорвали. Пансионат стоял на месте, скрипели соседи за перегородками, по коридору кто-то шлялся и бубнил — словно заучивал иностранные слова. В номер робко заглядывало солнце, ветерок пробирался сквозь приоткрытую балконную дверь.
Глеб очнулся, когда было уже одиннадцать, ничего удивительного, если уснули в четыре! Анюта мирно посапывала, пристроив руку ему на грудь. Он полюбовался тем, что выглядывало из-под простыни (выглядывало немного), сполз с кровати и побрел на балкон, обмотавшись полотенцем. Вокруг пансионата перемен не наблюдалось — не считая небольшого искажения пространственной геометрии. По скверу с радостными воплями носилась малышня — чье-то светлое будущее. Директор Алябин ругался с незнакомым мужиком. Этот тип опять был зол, как уссурийский тигр. Махал руками, ругался — слабый ветерок доносил сложные «лингвистические» обороты. Видимо, филолог по диплому.
С моря доносился привычный гул, крики чаек и отдыхающих. Настроение приподнималось. Что может быть лучше мира во всем мире? Глеб на цыпочках вернулся в номер, шмыгнул в ванную, пустил тонкую струю, чтобы не шуметь.
— Эй, ты здесь? — донесся до него слабый голос.
— Угу… — Рот был набит зубной пастой.
— Стесняюсь спросить… — откашлялась Анюта. — Тебе чего-нибудь хочется при виде обнаженной женщины?
— Смотря какой, — возник он в проеме с полотенцем. — Бывают такие, что сразу хочется их одеть… — и прошептал потрясенно: — Господи, но ты не из их числа. Ты дьявол, соблазнительница…
Бросил полотенце, устремился к кровати. Она засмеялась, обвилась вокруг него, и они куда-то покатились…
Миновал еще час. Наконец сердцебиение унялось, и удалось взглянуть на мир осмысленным взглядом. В столовую можно не ходить. В холодильнике оставались продукты, не считая недопитого вечером шампанского.
— Шампанское по утрам… — Анюта задумчиво почесала переносицу, глядя, как он стоит у холодильника, гипнотизируя бутылку.
— Да, я помню, — кивнул Глеб, — тоже смотрел этот фильм. Где стаканы, моя дорогая леди?
Выпить и позавтракать не успели, потому что включился телефон. Невыносимая пытка — перебираться из одной реальности в другую.
— Прошу простить, если нарушил мирное течение вашего отдыха, — сказал относительно знакомый голос, — но, поскольку вы, Глеб, имеете отношение к делу, было бы несправедливым не поставить вас в известность.
— Представьтесь, сэр…