— Ах да, — засмеялся собеседник. — Вы недавно проснулись или просто отключили мозг. Со мной такое тоже бывает. Майор Репнин…
— Простите, Вадим. Богатым будете.
— Быстрее бы уж… В пансионате без происшествий?
— Насколько знаю, да. Вам удалось поймать диверсантов?
— Сегодня не приходили, гм… По правде сказать, минувшей ночью на их появление особо и не рассчитывали. Они не могут здесь возникнуть по мановению волшебной палочки. Засылка в тыл не терпит суеты и скоропалительности. Подождем до следующей ночи. Возможно, будет еще и третья…
— Да, я понимаю. Сочувствую, Вадим…
— Но я хочу сообщить о другом. Ваше предположение о второй закладке оказалось верным. К делу подключились Служба внешней разведки, ГРУ Генштаба, внесли свою лепту доблестные чекисты… В общем, напрягли практически всю киевскую агентуру, окопавшуюся в украинских силовых структурах. Люди трудились весь вечер, всю ночь. Извлекалась любая информация о готовящихся в Крыму диверсиях. Помог один «крот», окопавшийся около СБУ… впрочем, неважно, где он окопался. Хохлы все насмерть засекретили, но это же глупо, согласитесь, — разве можно что-то утаить от русской разведки? Много не выяснили, но хоть что-то. В ближайшее время планировалось совершить две диверсии: подорвать некое курортное заведение и опоры линии высоковольтных передач — нарушить энергоснабжение Симферополя. Этой информации оказалось достаточно. Все линии известны, имеются схемы, чертежи. Сработали четко. Приняли решение использовать беспилотники с аппаратурой обнаружения складов, арсеналов, «схронов» со взрывчаткой. На небольшой высоте аппаратура работает вполне качественно. На военные аэродромы пришло распоряжение. Поделили зоны ответственности. Эти штуки устроены так, что даже на приличной скорости сканируют каждый метр земли на глубине до трех метров. Вряд ли кто-то станет прятать глубже. К трем часам ночи обнаружили закладку недалеко от опоры нового энергомоста — примерно в 60 километрах к востоку от Симферополя. Больше — нигде. Местность безлюдная. Примерно сорок килограммов той же самой взрывчатки. Мощности хватит обвалить опору и повредить соседние. Убыток колоссальный. Столица Крыма на две недели осталась бы обесточенной. Бойцы уже заняли там позиции. Пока все тихо.
— Можно предположить, что работать будут одновременно…
— Мы тоже так считаем. Согласно полученной от «крота» информации, тянуть с диверсиями СБУ не станет, все может произойти уже сегодня ночью.
— Вам не кажется, Вадим, что эта публика перенимает повадки исламских террористов? Убить как можно больше людей, и неважно, что они ни в чем не виноваты.
— Мы сталкивались с этими парнями, — отозвался Репнин. — Они охвачены ненавистью. Убей русского — неважно, кого: женщину, ребенка. История простит, а НАТО прикроет. У фашистов к славянам было меньше ненависти, чем у этих «демократов» к россиянам. Им вбили в головы, и они свято верят, что все несчастья Украины исходят от России. Дай им волю, они бы передвинули Россию на Северный полюс. На полном серьезе обсуждают возможность присоединения к Украине Кубани, Ростовской области, Воронежа — дескать, исторические области Украины. Психушка, в общем. А вы говорите… Тем более им обещана полная безнаказанность. Для того и существуют средства манипулирования идиотами, — усмехнулся Репнин, — сокращенно СМИ. Ладно, Глеб, я все сказал, что хотел. Много работы. Удачи вам.
— И вам, Вадим.
— Все хорошо? — спросила Анюта, когда он отбросил телефон.
— Все отлично, — ответил он, задумчиво уставившись на шампанское в руке. Почему бы не выпить за верность его догадок?
Они валялись весь день, и ничего не происходило. К пяти часам вечера выбрались на пляж, быстро искупались и побежали обратно. «Ужас какой-то, — жаловалась Анюта, — у меня появляется зависимость — лежать с тобой в постели». Он признался, что и с ним происходит то же самое. «И что это значит?» — гадала Анюта. «Это очень подозрительно, — вздыхал Глеб, — будем разбираться». А к шести часам, когда начались сумерки, у кого-то из соседей по второму этажу прорвало водопроводную трубу! Коридор огласился криками, топотом. Глеб с Анютой подскочили, испуганные, — что, уже теракт? Глеб выбежал в коридор, позабыв, что он, мягко говоря, без одежды. То есть вообще. Хихикнула какая-то девчонка, пробегая мимо. Он в ужасе захлопнул дверь, кинулся одеваться, снова помчался в коридор и облегченно вздохнул. Ничего страшного, прорыв трубы — еще не теракт. Панику учинила женщина средних лет, которая решила принять душ у себя на первом этаже… ну, и приняла, когда на нее с потолка обрушилась холодная вода. Она перелилась через порожек, хлынула в номер. Дама голосила, как горлица. Суетились горничные, прибежал садовник. Гуськом побежали вниз — там действительно была Венеция, разве что на гондолах еще не плавали. Но ненормативная лексика висела такая, что гондолы уже не требовались. Вода продолжала поступать, перекрыть ее было нечем. Возмущались жильцы соседних номеров, которых тоже затапливало. Ругалась соседка Анюты — и ей досталось. Бегал бледный мужик с отверткой, не знал, куда ее воткнуть. «Где инструменты? — кричал садовник. — Где все ваши долбаные инструменты? Чем я, по-вашему, должен затягивать вентиль в подвале?!» — «Все инструменты у Кача в подсобке! — кричала администратор Ольга Борисовна, прибывшая в разгар половодья. — Он взял отгул, а ключи не оставил! Я его накажу за это! Сбивайте замок, Семен Аркадьевич, он на соплях висит!»
Сопли, судя по всему, были качественные. Вода еще долго хлестала, разнообразя жизнь отдыхающих. Но Глеба Туманова это уже не касалось. Он поднялся наверх, уединился в дальнем конце коридора, нетронутом «стихийным бедствием», и жадно закурил под табличкой, запрещающей это делать, пытался упорядочить неуправляемые вихри в голове. Эмоции зашкаливали. Вот так случайно и узнаешь самое важное. «Все инструменты у Кача в подсобке…» Люди, заложившие взрывчатку, упоминали персонажа по фамилии Кач. Этот тип должен был их увезти… А Кач — это добродушный сторож пансионата Федор Никодимович, фамилию которого прежде не упоминали… Как просто допустить ошибку! Не соотнести две вещи, которые под носом! Простодушный пенсионер, любитель рыбной ловли. Вечно бегающий со своим чемоданчиком, если где-то поломка… И все это время он был под носом! А сегодня взял отгул, что логично — встретить диверсантов, сопроводить их к тайнику, тайно провести в пансионат (естественно, ночью), показать в подвале места, куда лучше всего заложить взрывчатку. Он прекрасно знает этот подвал, знает, как провести в здание посторонних. Если кто-то заметит, можно и нож под ребро — какая разница, если все взлетят?
Может, ошибка? Подозревает невиновного? Но нет, все сходилось. Фамилия редкая, странно допустить подобное совпадение. Не знал, кого нужно отвезти ночью? Глупость. Налицо вся банда: местные радикальные отморозки — возможно, из Симферополя, диверсионная группа, которая прибудет ночью, местный агент, рядящийся под добропорядочного российского гражданина… Кто там еще? «Парочка агентов госдепа»? Качу сообщили, что закладка произведена, сообщили время прибытия группы. Он сам, понятно, не ходил к «схрону», зачем? Какие основания не доверять полученной информации? Поэтому и не знает, что взрывчатке давно «приделали ноги». Никто из банды не знает. Прибудут по условному сигналу, полезут за арбитом… тут группа Репнина их и накроет! Заодно и Кача, который будет присутствовать. Одновременно нейтрализуют диверсантов у ЛЭП…
В чем тогда причина беспокойства? Попасть в шкуру человека, исправно выполнявшего свою работу, а потом взрывающего ее вместе с кучей гражданских? Нет, не хотелось ему в эту шкуру. Разве что прострелить ее в нескольких местах…
Он должен был известить Репнина. Новость для майора не принципиальная, но доложить надо. Глеб отстучал вереницу цифр. Чудесно — номер недоступен! Спецназ работает, называется. Тогда отправил эсэмэску, кратко описав суть дела. Подождал немного — сообщение не доставлено. Ладно, когда-нибудь дойдет. И что ему делать в этой ситуации? Набраться терпения, забыть про Кача? Он не мог. Но и подставить ребят из спецназа — тоже не мог!
Глеб метался по коридору. А вдруг у спецназа что-то пойдет не так? Противник тоже не дурак, и в СБУ случаются светлые головы. Он позвонил комбригу Аксакову. Олег Юрьевич, как ни странно, отозвался. Глеб рассыпался в извинениях — но ведь реально, нет других контактов!