Они оттащили лодку и мотор к берегу. Закинули всё в воду, мотор завязали в кучу тряпья и бросили подальше от берега, в подводный обрыв.
Вышли, осмотрели с фонарями поляну. Пошли к машине. Вскоре «УАЗ» поехал мимо деревни к дороге.
Скрябин поднялся. На западе уже заметно просветлело. Оттуда потянуло дымом. Он почесал затылок. Похоже, эти уроды пожар в Доме отдыха устроили. И чего теперь делать?
Он вернулся в деревню. Сельчане видели огневые всполохи, толпились на улице.
— Чего произошло-то? — спрашивали друг друга.
Но никто ничего не знал.
Скрябин подошел.
— Чего гадаете? Узнаем, чего случилось, поутру, сейчас-то чего тут торчать?
Он бросил рюкзак на землю:
— Разбирай рыбу, кому нужна.
Разобрали быстро, даже самому рыбаку не оставили. Но Скрябину и не надо. У него всякой много — и соленой, и вяленой, и со вчера осталось.
Скрябин поднял пустой рюкзак, пошел к хате.
«Позвонить кому? — думал он. — А кому позвонишь? В полицию? Там на хрен пошлют, не поверят. А куда еще, не главе же администрации? Да и нет номера его».
Наконец он решил: утро вечера мудренее.
Присел на завалинку, достал кисет, свернутую районную газету, оторвал кусок, забил махоркой, получилась солидная «козья ножка». Задумчиво закурил. А на западе просветлело так, словно именно там вот-вот встанет солнце. Он вздохнул, сплюнул. Эх, жизнь наша бедова, нас… все, а нам некого. Он, терзаемый тревогой, зашел в хату. Налил стакан самогона, выпил. Вроде полегчало. Если бы не эти сполохи в окне…
Глава седьмая
После медицинского осмотра в госпитале уцелевших Дабиева, Котенко, Шубина и Воробьева отпустили, предупредив, чтобы немедленно обращались в «Скорую» в случае ухудшения состояния.
Банда вышла с территории госпиталя и разошлась, далеко не удаляясь друг от друга. Дабиев достал сотовый.
Ему ответил Кубарин:
— Слушаю, Чары!