— Как ты узнаешь будущее, Хемиуну?
В воздухе тронного зала повисло молчание.
Что ответить царю? Архитектор выпрямился, но голова его осталась преклонена.
— Великий Хуфу! Не в моих силах объяснить, как это происходит. Изредка меня посещают видения… Иногда просыпаюсь среди ночи от мыслей тяжёлых, иногда — глядя на человека, радуюсь, что боги пошлют ему счастье. Знаю точно — причиной тому моя кошка Гепа.
— Священное животное помогает тебе смотреть в грядущее?
— Точно так, мой повелитель… Без неё никогда не посещали меня такие мысли. Все предположения я могу делать только тогда, когда она рядом.
— Что ещё ты предсказал? Как давно боги одарили тебя видениями?
— Несколько лет назад, мой господин, меня свалила болезнь, неведомая египтянам. Почти месяц родные выхаживали меня всеми известными способами, но помог мне только лекарь Саисе. Он открыл глубины моего черепа и дал духам болезни и зла покинуть моё тело. Потом я пошёл на поправку, а вот кошка не отходила от меня ни на минуту. Это она вылечила меня, я не сомневаюсь. Саисе сказал, что не ведомы ему случаи такого быстрого выздоровления. А что до предсказаний — я не знаю, это грёзы или пророчества — не могу проверить большую часть из них, да и мысли мои только о пирамиде.
— И что же говорят твои мысли?
— Пирамида будет стоять вечно, мой повелитель, до тех пор, пока цела будет под ней земля. Многим поколениям предстоит восхищаться твоим творением, Божественный фараон. Тайну свою пирамида не откроет ещё очень-очень долго, и покой твой не нарушится. Племена дикарей станут искать путь к твоей сокровищнице, но правильного — не найдут. Для них мы построили нисходящий коридор и ложную гробницу, в которой, когда придёт время и великий фараон станет повелевать миром небесным, мы устроим несколько ловушек и оставим покоиться несколько скелетов. Любой вошедший туда будет считать, что до него в гробнице побывали воры, а потому не найдёт ничего существенного. Со временем пирамида потеряет белоснежные одежды и позолоченный камень в своей главе, но от этого она не станет менее величественной. Сняв белые одежды, она поможет отстроить город у своего подножья, город, который она всегда будет хранить. И так, Великий Хуфу, ты позаботишься о народе своём, да будет царствие твое вечно…
— Зная будущее, ты сконструировал пирамиду так, чтобы она стояла вечно? — фараон с восхищением смотрел на племянника, стараясь сохранять величественное выражение лица. — Воистину, тебя мне послал сам Амон!
— Точно так, мой повелитель. В ходе строительства я умышленно допустил несколько изменений. Они не отражены в чертежах, которые находятся в храме Птаха, у верховного хранителя тайн Аменеминта. Жрецы не всё знают об устройстве пирамиды. Вся правда о ней — здесь…
Архитектор достал приличной толщины рулон свитков и возложил его к ногам фараона.
— Папирус не вечен, мой господин, но я не решился высечь эти тайны на табличках. Божественная воля и ум повелителя великого народа подскажут тебе, как поступить со свитками, но знай всегда, что здесь, — Хемиуну показал пальцем на свою голову, — хранится оригинал этих планов. Я готов забрать его с собой, когда боги прикажут мне плыть в неземной мир. И я обещаю, мой фараон, что никто и никогда не узнает то, что я храню в голове.
Хуфу встал с трона, архитектор застыл в почтенной позе.
— Я рассчитываю на тебя, Хемиуну. Для продолжения славы династии мне недостаточно знаний визирей и жрецов, лекарей и астрономов. Мне нужны твои сны. Повелевать обоими мирами можно только, если знаешь будущее. И это будет второй нашей тайной, племянник. О том, что ты рассказал мне и еще расскажешь, не должен знать никто, а тем более жрецы.
* * *
Владимир Иванович Лукьянец никогда не считал себя трусом или предателем, но на этот раз выйти на шахтный двор долго не мог. Он уже семь лет был директором одной из самых глубоких в Донбассе шахт. Свыкся с вниманием учёных, прессы, но к авариям привыкнуть не мог. Каждый раз, когда нужно было сделать шаг за дверь и сказать, что шансов найти живых больше нет, он собирался с мыслями так долго, как будто шёл на собственную казнь.
Шахта «3-я Глубокая», после того как перешла отметку 1000 метров, приобрела репутацию убийцы. Раз в несколько лет там начали происходить случаи массовой гибели шахтёров. Учёные и инженеры корпели над грудами бумаг и десятками квадратных метров чертежей, пытаясь понять, почему ранее самая безопасная шахта так круто поменяла свой нрав. Экономисты считали себестоимость ставшего таким драгоценным угля, а сухая статистика выдавала стоимость тысячи тонн угля, измеренную в количестве шахтёрских жизней. Все эти цифры росли постоянно, но тем не менее уголь, который добывали на шахте, был по своим качествам самым лучшим в стране. А там, где есть государственный интерес, нет места сомнениям — так учили Лукьянца со времён Советского Союза.
— Итак, сейчас мы должны принять решение. Есть хоть малейший шанс спасти тех, кто числится пропавшим без вести? — заместитель министра угольной промышленности Станислав Васильевич Журавский, возглавивший штаб по ликвидации аварии, был печален, но вполне спокоен.
ebooksa