Дикарь

Чего мне стоило проползти эти несколько метров до стены, а потом еще метров пять, после того как стена испарилась, до реаниматора, расположенного в соседнем помещении, а затем еще и каким-то чудом воздеть себя на ноги и перевалить разрывающееся на мелкие кусочки тело через борт капсулы-реаниматора, я вам рассказывать не буду. Главное, что я добрался. По своим размерам или внешнему виду реаниматор мало чем отличался от медкапсулы, как я понимаю, диагноста, из которого я совсем недавно вылез, разве что чуть более массивная и непрозрачная крышка, да на блоке управления, так я обозвал ту часть медкапсулы, где были видны какие-то огоньки и сенсоры, этих самых органов управления оказалось на порядок больше. Ну а дальше все вполне стандартно, крышка закрылась, чуть слышное шипение сонного газа, да пару едва заметных уколов, и вот мое сознание уже в нирване.

Пробуждение в реаниматоре оказалось не в пример менее приятным, нежели в диагносте. Первые минуты мне вообще казалось, что тело какое-то не мое, как будто его разобрали по клеткам, если не по молекулам, а потом собрали заново, даже самые простые и привычные движения выполнялись с огромной задержкой и приличным волевым усилием, как будто сигналы от мозга к мышцам и остальным сухожилиям пробивают себе новую дорогу.

— Как ваше самочувствие, лейтенант? — раздался знакомый голос, и я только теперь сообразил, что я его слышу не ушами, он раздается у меня прямо внутри головы!

— Отвратительно! Такое ощущение, что я, это не я…

— Восстановление генома и нейросети прошло успешно, но теперь необходимо нарабатывать новые синоптические и нейронные связи, отсюда и некоторая заторможенность реакции на сигналы мозга. Рекомендую посещение спортзала, несколько часов умеренной физической нагрузки и все связи восстановятся, а вновь созданные уплотнятся и пропишутся в мозгу.

— Хорошо, но сначала бы поесть, а то у меня уже кишка кишке романсы поет и желудок к спине прилип.

— Вы ощущаете изменения в желудочно-кишечном тракте? Какие-то болевые синдромы? Странно, по результат лечения и восстановления ничего подобного не зафиксировано… — Вот тут-то у меня в голове что-то и щелкнуло!

— А с кем я вообще общаюсь? Вы не представились.

— Искусственный Интеллект КЛММ-1907.17…

— Э-э-э, а разумные на станции есть?

— Есть.

— Я могу с ними встретиться?!

— На станции присутствует всего один разумный индивид, и это вы, лейтенант.

— А где же персонал станции?!

— Последний разумный, имеющий отношение к обслуживающему и командному составу станции, младший техник систем вооружения, Красос Ириосос, умер шесть тысяч триста сорок шесть стандартных циклов назад. С тех пор и вплоть до вашего, лейтенант, прибытия, на станции разумных органических существ не было.

— А как я вообще оказался на станции? Последнее, что я помню, это какое-то молочно-белое сияние, охватившее меня словно кокон.

— С вероятностью в семьдесят шесть процентов вы находились под внешним ментальным управлением и вам как-то удалось активировать поврежденную транспортную систему, расположенную на планете 147-36-983 в Системе ЗСК 134-13.

— Под внешним ментальным управлением?!

— При вас был обнаружен командно-коммуникационный модуль, принадлежащий высшему командному звену Флота Объединённых Миров. ККМ используется для идентификации права доступа и, в экстренных случаях, для эвакуации высших чинов Флота, Армии и Правительства. По факту несанкционированного использования ККМ лицом, не имеющим на это права, мной был составлен и отправлен соответствующий рапорт в Службу Собственной Безопасности Третьего Флота.

— И что? Каков ответ? — криво усмехнувшись, спросил я. Если уж целая станция в течении шести с половиной тысяч лет проболталась в космосе без пригляда, то я очень сомневаюсь, что этот ИскИн получил ответ на свой рапорт.