Капитан Шептицкий поставил свой первый трал на новом месте и совершил с ним несколько "кругов почёта" по "патагонской горке". «Цветник» – новый, японский рыбопоисковый эхолот неизменно показывал скопления розово-голубых облаков, похожих на подводные НЛО, кальмаровых стай, роящихся возле самого грунта. Если на карте была обозначена подводная скала или резкое возвышение дна, кэп лично траловой лебёдкой приподнимал снасти, в местах же более глубоких приспускал их. И опять нашему мастеру не изменила удача. Первый подъём трала и в нём целых десять тонн отборного патагонского кальмара. На радостях опустили за борт ещё один трал, но не прошло и полчаса, как капитан почуял неладное. Эхолот неожиданно нарисовал необозначенную на карте, словно внезапно выросшую на океанском дне скалу. Виктор Палыч начал на полной скорости поднимать трал, но поздно – «Онега» почувствовала лёгкий толчок. Значит, не успели. Подняли трал на борт – так и есть. Вся снасть порвана в клочья. Теперь сутки или больше придётся её чинить.
– Не хочу больше рисковать! – решительно заявил Шептицкий и принялся по УКВ-связи вызывать своего болгарского друга – капитана траулера "Огняна".
Йордан Христов ответил незамедлительно и после коротких объяснений предложил:
– Вот что, Витя. Ты давай забрасывай на мое борт свой третий помощник. Я ему дам срисовать на копирка все известны мне, опасные на траление места, и тогда всё у тебя будет ладно и шоколадно. То я гарантирую.
Без лишних разговоров Виктор Палыч приказал мне "морально приготовиться к дружескому визиту". Боцман и второй механик проверили готовность катера к небольшому переходу, и мы втроём отправились к «братушкам». На борт «Огняны» я поднимался по штормтрапу со штурманским портфелем за спиной. Отчего-то вспомнились наши с экипажем «Ореховска» незабвенные приключения на острове Медвежьем и сооружённая на его скалах боцманом Друзём дорога из штормтрапов.
На мостике болгарского траулера меня встретил сам Йордан Христов. Капитан, высокий, черноглазый брюнет с седеющими висками протянул мне крупную и сильную кисть. Мы пожали друг другу руки, я представился и с ходу попытался "взять быка за рога".
– Товарищ капитан, можно мне приступить к работе с картами – спросил я.
– Ты, братушка Паганель, давай не торопись. Приехал в гости к болгарам, так давай поступай по-болгарски. Първият обяд[15], за жизнь беседа, потом бизнес – ответил Христов.
Я, признаться, оторопел. Давно уже меня не называли Паганелем, да ещё братом. Впрочем, мастер Шептицкий подобным образом к моей персоне пару-тройку раз обращался.
Христов пригласил меня в свою каюту, усадил за стол и поднял трубку телефона внутренней связи. Сказав несколько слов по-болгарски, он уселся напротив и уставился на меня смеющимися, цыганскими глазами. Мне опять стало не по себе. Я, даже, почувствовал некоторое раздражение.
"Ну, и чего это он на меня уставился? Я у него никак, вроде обезьянки забавной в гостях?" – мелькнула досадная мысль.
В дверь капитанской каюты постучали. Вошла стройная молодая женщина лет тридцати в белом переднике и с большим подносом в руках.
– Здравыйтэ – поздоровалась она.
Болгарка была замечательно хороша. Просто настоящая балканская красавица. Пышные, чёрные волосы до пояса, брови-стрелы в разлёт, прямой нос, пухлые губы и огромные, карие очи. Эти очи, как сказал писатель Сергей Довлатов, защищали "баррикады пушистых ресниц". Я почувствовал, что мне следует подобрать нижнюю челюсть. Эта моя вполне естественная реакция на женскую красоту тоже не укрылась от болгарского капитана. Христов едва заметно подмигнул мне, и я, почему-то, почувствовал себя свободнее.
– Добыр аппетит! – пожелала нам красавица.
Нэйдежда! – обратился Йордан к женщине и продолжил по-русски – Пообедаешь с нами, скрасишь наш пушач[16]? Красавица бросила на меня короткий, любопытный взгляд и, кивнув несколько раз головой, ответила что-то по-болгарски. Если бы она не начала свой ответ с троекратного «нэ-нэ-нэ» можно было подумать, что она согласилась на предложение капитана. Тут то мне вспомнилась широко известная болгарская странность – кивать в знак отрицания чего-то и отрицательно вертеть головой в знак согласия. Между тем Нэйдежда расставила для нас с капитаном тарелки и принялась разливать в них какое-то ароматное, горячее блюдо отдалённо, хотя бы по цвету, напоминающее борщ.
– Это чорба – специально для меня пояснила она по-русски – очень вкусно, кушайте пожалуйста.
– На чорбу Нэйдежда у нас мастерица – подтвердил капитан – Я за её чорбу и сосватал на «Огняну». Ребята нашу кормилицу по-домашнему зовут – Нэйдена. Между прочим, пришлось прежнему её мастеру "булка цена" – выкуп за невесту давать. Только, чтобы он её ко мне отпустил. Сто пятьдесят баранов за нашу красоту отдал – заявил Христов и громогласно рассмеялся собственной шутке.
Кок Нэйдёна бросила на своего начальника откровенно сердитый, даже гневный взгляд, но комментировать его мужицкий юмор не стала. Чорба оказалась густой, пряно-острой и действительно чертовски вкусной. Но отведал я этот балканский борщ, чуть позже того, как мы остались с капитаном наедине, и гостеприимный хозяин угостил меня белесой, как разведённое молоко, анисовой болгарской водкой-мастикой.
– Здравето посетитель![17] – был первый тост от хозяина.
ebooksa