Из ресторанного зала доносился голос Юрия Антонова:
"По зелёной глади моря, по просторам океана…"
– Живая музыка! Девки тоже живые! – подмигнул Мишке чуть поддатый старпом Гриша.
– "Живая музыка? Изрядно пущено!" – стараясь настроиться на весёлый лад, подумал Мишка.
– Вот это правильно, Мишаня! – подошёл к Неелову Вася Кот. Его толстая добродушная физиономия расплывалась в широкой хмельной улыбке.
Старшему электромеханику и просто хорошему человеку Василию Семёновичу Коту, так удружили родители. Да-а! Чтобы имея фамилию Кот, назвать сына Василием! Мама и папа у Васи были весёлыми людьми.
Красота моя! – дружески обнимая Мишкины плечи, пробасил Вася. – Это ты молодец, что к народу подтянулся.
– Это, правда! – серьёзно глядя на Михаила, поддержал Василия старпом Гриша. – Пошли к поморкам, они нас заждались, тоскуют конкретно!
Конкретно тоскующих поморок Мишка в «Поморье» не обнаружил, как не обнаружил и самого ресторанного зала. Да и откуда ему было взяться в городской столовой, которая, как в сказке, превращалась в весёлую харчевню только после восемнадцати ноль-ноль.
Впрочем, для нещедрого сентября девяносто первого года местечко было вполне уютное. И кто сказал, что обеденный зал столовой много хуже ресторанного? Главное, чтобы его заполняли хорошие люди, да на дюралевых с пластиковым верхом столиках были чистые скатерти. Есть холодная водка, а под неё и хлебно-куриные шницели хороши, были бы горячи.
– Смекай, Мишаня, – сощурил и без того маленькие глазки Вася Кот. – В Беломорске баба – зверь – голодная, как весенняя медведица. На мужика кидается, что твоя щука на блесну!
Васькины зоологические метафоры Мишке были неприятны. Сравнение беломорских женщин с отощавшим, неароматным зверем или зубастым речным хищником его коробили.
– Куда ж им, бедолагам, землячкам то моим, деваться! – вмешался, из-за соседнего столика, в их разговор Бельков, капитан «Пикши» и уроженец Поморска. – У нас в городке, мужиков мало. Где здесь работать? На рыбокомбинате? Так какая там зарплата? Дельные, да энергичные поморские мужики, все давно по большим городам разъехались, кто в Петрозаводск, а кто и в Архангельск с Мурманском. Знаете, какая статистика в нашем городском поселении? Пять из семи тысяч жителей, женщины, причём, от пятнадцати до сорока пяти. А мужиков с гулькин хрен, да и у тех «хреновые» гульки. Что с алкаша взять, не по женской он части.
В качестве иллюстрации к капитанской лекции мимо их столика продефилировала приятная блондинистая дама бальзаковского возраста. Она бросила томный взор в пустоту, куда-то над головами мужской компании, качнула пышным бюстом, и не удержавшись на «ломающихся» каблуках, плавно обрушилась на старпома Гришу.
– Медам! – по-гусарски лихо подхватил блондинку Григорий.
– Как неловко! – смущённо зарделась та, и не вставая со старпомовских колен, как ни в чём не бывало, продолжила: А могу я вас, молодой человек, пригласить на белый танец?
– Белый танец! Белый танец! – повторяя заветный пароль, зашелестели по всему залу женские голоса. Одна за другой, совсем молодые и зрелые, вставали они из-за столовских столиков. Фальшивый задор на лицах и тоскливая, не верящая самой себе, надежда в глазах.
На огромной бобине магнитофона «Маяк» русака Антонова вполне уместно сменил грузин Кикабидзе.
– Па аэродрому, па аэродрому! – проникающим в душу баритоном затянул знойный красавец Вахтанг.
Мишка уже принял свои сто пятьдесят, но вместо ожидаемого «куража» ему опять стало грустно, снова заныла его «правильная» Нееловская душа:
ebooksa