Путь силы. Первый пояс

22
18
20
22
24
26
28
30

Вот только я уже не тот Леград, которого невольная обида, боль и страх заставили сорваться в палатке и едва всё не испортить. Нет. Теперь всё по-другому, теперь уже моя очередь задавать неудобные вопросы, и я с улыбкой переспросил:

— Меня всегда интересовало, а с чего Риквил такой наглец? Ему бы самому стать искателем, уж мозгов у него точно так же мало, как у всех этих безголовых парней.

Мириот хмыкнул:

— Как ты себя обозвал.

— Против правды не пойдёшь.

Но Волк замолчал и мне пришлось снова подтолкнуть его:

— Я сказал правду и не прочь поучаствовать в дружеской схватке. Могу даже каждый день. Но в словах Риквила слишком много злости. Пусть она направлена на меня — я стерплю, всё же это я пришёл к тебе и твоим Волкам. Пока стерплю, но я тоже идущий к Небу. Идущий седьмой звезды, — я неторопливо перечислял, глядя на ватажника, — талант, который не замечает преград возвышения, тот, кто ещё в этом городе или через год-другой возьмёт десятую звезду и отправится во Второй. А ссориться с тем, кто и там будет идти к Небу...

Мириот поднял руку:

— Довольно. Я понял тебя. Ты во всём прав, а ваша ссора зашла слишком далеко. Риквил будет держать язык за зубами.

— И всё?

— Чего ты ещё хочешь? Ещё он извинится перед тобой.

Волк шевельнул рукой, видимо желая подозвать свою левую руку, но я не дал ему этого сделать.

— К дарсу его извинения, — я усмехнулся. — Я устал бродить в миражах.

Мириот косо глянул на меня, но руку опустил на колено.

— Каких миражах?

— Вместо извинений я хочу услышать, почему он так нагл.

— Нагл? Он? Старший с младшим? Шестая звезда с пятой? Восьмая с седьмой? Левая рука главы Волков с искателем?

— Звёзды — это ещё не всё, — спокойно возразил Волку. — А я дважды доказал, что сильнее его. Да и давно не искатель, разве ты не проверял мой свиток контракта?

Волк отвёл взгляд, снова поглядев на тренировочную площадку, где большая часть ватажников обступила Лейлу с Миурой, а меньшая, в лице Риквила и Таори, стояли отдельно, о чём-то разговаривая. Через вдох Мириот снова глядел на меня:

— История вышла бы длинная, а потому я её сокращу. А захоти ты, то и сам бы её узнал у того же Вартуса. В ней нет никакого секрета. Ещё наши с Риквилом отцы дружили. С самого детства. Однажды лишь то, что Азмир, отец Риквила закрыл своей грудью моего, позволило остаться ему в живых. А вот сам Азмир погиб, причём не так уж и далеко от Миражного. Так на моём отце появился долг жизни. Его он передал мне, едва мне исполнилось восемь лет. И с того момента Риквил всегда был моей правой рукой.