– Значит, у этой скульптуры будет лицо? – прошептала я, чувствуя, как его рука скользнула на мой затылок, заставляя запрокинуть голову. А губы завораживающе медленно начинают блуждать по моей шее.
Грегор вздрогнул, слегка прикусив кожу возле ключицы. А потом посмотрел на меня. Черные глаза стали еще глубже, еще мрачнее.
– Это долго… Но, мы можем хотя бы начать, если ты попозируешь мне, – вдруг ответил он хрипло.
– Сейчас?..
– Почему бы и нет? – тихий голос, в котором отчетливо плескалось скрытое желание. Желание, позволяющее мне лишь догадываться, насколько сама идея получить меня в качестве натурщицы возбуждает его.
– А разве не надо сперва замешать раствор или, там, принести глину? – спросила я, как зачарованная.
Грегор улыбнулся.
– Сперва я сделаю эскиз на бумаге. Нужна лишь ты, Лилиана. Ну, может быть, еще немножко масла…
Голос становился все глубже, превращаясь в терпкое вино.
– Масла?.. – кажется, я совершенно утонула в нем.
Грегор нервно выдохнул, поднял руку и провел большим пальцем по моим губам. Его рот приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но остановил себя в последний момент. Грудь тяжело вздымалась, а пальцы еле заметно вздрагивали от разлившегося в теле почти осязаемого напряжения.
– Давай начнем с малого, а то я рискую потерять голову, – отрывисто прошептал он, медленно опуская руки к завязкам моего платья.
Пальцы потянули за веревочки, а темный взгляд неотрывно следил за распускающейся шнуровкой. Я жадно хватала воздух, как безвольная кукла, наблюдая за действиями Черного палача. Не могла пошевелиться. Не хотела.
Тонкая ткань скользнула к ногам, растекаясь по полу голубоватой лужицей. Следом я скинула туфли, ступив на прохладные плитки голыми ступнями.
А больше на мне ничего и не было.
Грегор, тихо выдохнув, провел руками по плечам, будто мысленно обрисовывая контуры, спустился к груди, мягко коснувшись обоих сосков.
Я замерла, прикрыв глаза. До кожи доносилось горячее дыхание Грегора, заставляя меня вздрагивать, млеть, таять…
– Не знаю, хватит ли у меня самообладания, – хрипло проговорил он, наклоняясь и захватывая губами розовую вершинку на моей груди.
Влажный, жаркий рот посылал жгучие импульсы по оголенным нервам. Я громко выдохнула, запрокинув голову. Прикусила губу, когда мужчина вдруг опустился на колени и начал покрывать поцелуями живот, с каждой секундой становясь все нетерпеливее. Его движения приобретали резкость, отрывистость. Жажду. Он уже не просто целовал. Он прикусывал кожу, оставляя на мне жаркие метки собственной страсти.
Когда он спустился еще ниже, вырисовывая на коже рисунок моего сумасшествия, я ахнула, воскликнув: