И мы все же заснули. Сначала он. После, прислушиваясь к его дыханию, и я.
А ночью приснился кошмар. Я, тогда еще кадет второго курса, болотистая Эгарана, в которой даже на самом сухом месте ноги проваливаются в жидкую грязь по щиколотку, и переговоры с племенем Кат-ду, долгие, напряженные, изматывающие. Мы отчаянно пытались понять их, они гордо даже не пытались понять нас. Медленно тонущий в болотах корабль с переселенцами, и мы, явственно осознающие ценность каждой истекающей секунды.
Это был один из тех личных кошмаров, что снится часто, неизменно повторяясь, оставляя ощущение, что тогда, в реальности, не успел, не справился, не смог. Но сейчас с этим кошмаром что-то сразу пошло не так… Я все так же напряженно слушала вождя племени, игнорируя давящее ощущение погружения в болото и стараясь не пропустить ни жеста, ни малейшего изменения интонации или тона голоса, я знала, что жизни переселенцев сейчас зависят от меня, знала и не могла позволить себе совершить ни малейшей ошибки… Но со сном что-то было не так. Вождь говорил и говорил, а из болота почему-то рвались ввысь высокие могучие деревья, затмевающие свет солнца… А потом деревом стал сам вождь…
Я проснулась, захлебываясь криком, и почти сразу затихла, ощущая себя в сильных, крепких объятиях.
— Кошмар? — осторожно целуя мою мокрую щеку, хрипло спросил сахир.
— Худший из всех, — простонала я, обессиленно откинув голову на его плечо.
— Мм-м, — протянул Тень. — Людей спасли?
— Да. — Я осторожно переместилась на подушку, вытерла слезы, которых оказалось неожиданно много на щеках. — Мне удалось определить языковую группу, это позволило Полиглоту дать своевременные рекомендации. Все было сложно, корабль сбился при посадке и рухнул на их священные территории, частично уничтожив древнее кладбище, местные требовали, чтобы все осквернители заплатили кровью, в смысле, там и остались, мы пытались договориться, всеми силами избегая войны, на орбите ждал сигнала к высадке десант… Было сложно. Одно слово перевел или произнес неверно, и… Сложно. Мы справились. Все остались живы.
— Сколько тебе было лет? — вдруг спросил Саттард.
— Восемнадцать. Второй курс. Давай спать, — попросила я.
Он лег рядом, снова осторожно обнял.
Но, едва я почти заснула, снова задал вопрос:
— Почему второкурсницу послали на такое задание?
— Прогнозируемый процент выживания составлял не более семи, — сонно ответила я.
— А кадетом можно было и рискнуть, — с какой-то издевкой констатировал Тень.
— На кону были жизни двух с половиной тысяч человек. Мной не рисковали, Полиглот предложил — я согласилась. И я справилась, — отчеканила раздраженно.
— Но в этот момент Полиглот сидел на Гаэре, — как-то зло сказал Арнар.
— В этот момент Полиглот контролировал шесть таких «переговоров» и не спал уже четвертые сутки вообще!
Я села, зло глядя на лежащего Саттарда, и спросила:
— К чему все эти вопросы?