Мы здесь

Талья зевнула во весь рот. Все-таки на несколько абзацев ее сегодня не хватило. Ладно, неизвестные шалунишки, мерзните под ночным воздухом на здоровье!

И тут кто-то окликнул ее по имени.

Уиллокс дернула головой на звук. Сердце, казалось, скакнуло ей в горло. В ветвях деревьев за трейлером и вдоль дороги шелестел ночной ветер.

Тем временем Тилли озабоченно что-то вынюхивала в длинной траве, никак не походя на кошку, которая улавливает в эфире какую-либо тревогу. Вот она набросилась на что-то – реальное или мнимое, – после чего засеменила обратно и по ступенькам поднялась в трейлер.

Ветер какое-то время продолжал задувать, а потом слегка ослаб. Хотя вслушивалась Талья не в ветер. Ветер не мог звать ее по имени.

Голос – тихий, где-то выше по дороге, между этим пятачком и церковью – принадлежал человеку. И… да, вот он, снова.

Но звал он ее не как Талью, а как Тэлли-Энн.

Истинное имя, которым ее нарекли при рождении и которое сейчас никто не то что не использовал, а даже не знал. Его и в прежние-то дни мало кто произносил. Мать с отцом, пока были живы. Давно умерший мужчина, которого она когда-то любила.

Талья, опахнув себя халатом, стояла на ступенях еще минут десять. Становилось все холоднее и холоднее.

Но больше она ничего не слышала.

Глава 37

Поняв, что за ней кто-то следует, Кристина не встревожилась – скорее удивилась, что это произошло так не скоро. Сказать по правде, она сама бродила в надежде, что это произойдет. Хотя спроси ее кто-нибудь об этом напрямую, от ответа молодая женщина бы уклонилась. Она сказала бы то, что сказала Джону: мол, ходила в «Свифт» за книжкой для читательского кружка в четверг. Что она и в самом деле сделала: добросовестно сходила за книгой и лишь затем устроила себе длительную прогулку по центру и обратно, с проходом через Брайант-парк и Юнион-сквер. Из ожиданий сбылось единственное: отяжелели ноги, а впереди еще вечер работы. Приятного мало.

А внутри нее жило предвкушение, что где-нибудь в пути к ней кто-то пристроится. Лучше всего, если бы Лиззи или хотя б кто-нибудь из друзей этой девушки, которые отведут ее к Лиззи. Но в конце концов Кристине все это наскучило и она направилась домой. Впрочем, «наскучило» – не совсем то слово. Нет, не наскучило – разочаровало.

Если не больше.

Однажды, когда Кристине было шестнадцать лет, у них в Блэк Ридже затеялась вечеринка. Девчонок, которые созвали ту гулянку, Крис толком не знала – это были подружки Джинни. Она с ними пару раз пересекалась на улице, а еще иногда им втроем – Кристине, Джинни и Хенне – удавалось просачиваться в бары (не такая уж непосильная задача в горном редколесье штата Вашингтон, когда вы все трое росленькие и, что греха таить, смазливые). Вот так они везде и зависали: то друг у дружки, то, если кто-нибудь подбросит, в «Якима-молле». Ходили троицей неразлучно: в таком возрасте очень важно чувство локтя, особенно когда бродишь по малознакомым коридорам взрослой жизни – втроем оно как-то веселее и не так боязно. Хенна с Джинни жили выше по дороге, буквально через два дома, и в городок они, по негласной договоренности, шли через дом Кристины, прихватывали ее, а дальше уже втроем устремлялись к манящим огням Блэк Риджа (уж что их там могло манить?), где, по меркам провинциального городка, отрывались, как могли.

В общем, готовилась вечеринка, да не простая, а мажорная. Более того, тематическая: все должны были явиться в черном, белом или красном. Перед Кристиной стояла нелегкая задача. Мать у нее вряд ли можно было отнести к тем участливым душам, что заботливо сопровождают свое чадо во взрослую жизнь. Быть может, какие-то черты она и хотела в ней выпестовать, но не те, что обретала сама ее дочь. И Кристина была вынуждена все, по ее мнению, необходимое добывать сама, чуя временами, что ей отчаянно не хватает то одного, то другого. В частности, шмоток: для вечеринки она определенно не располагала ничем, что могло бы в достаточной мере хлестнуть по глазам, а между тем гулянка намечалась (Крис была в этом уверена) грандиозная и даже в какой-то мере судьбоносная. Прокатился слух, что там ожидаются мальчики: не с улицы, что вечно вьются под ногами, и не из школы, а… ну, словом, настоящие.

Крис насобирала, что смогла. У нее была черная юбка, которая ей достаточно шла. В городке по дешевке удалось купить красные чулки. Была еще белая блузка, но только она оказалась ни к селу ни к городу: и фасон не тот, и вообще вид как у какой-нибудь официантки, что из-за потемок оделась невпопад. Но кроме этого, у девушки все равно ничего не было, а по цветам все как назначено: черное, белое и красное.

Кристина приняла душ и не вполне опытной рукой наложила макияж (хорошей косметики у нее не было, а мать ее светским тонкостям не учила). Оглядывая себя в зеркало, Крис завороженно думала, как этот вечер ее изменит и сколь многое к его концу она для себя узнает и уяснит. Вот она, перед своим решающим вечером в черном, белом и красном. Еще раз взыскательно себя оглядев, девушка мысленно пожелала себе удачи.

Она осторожно спустилась вниз. Ее мать на тахте смотрела телевизор. На вечеринку Кристину официально отпустили. Мама полагала (совершенно справедливо), что ее собственная репутация в городке убережет дочь от чьих-либо посягательств. Во всяком случае, под таким благовидным предлогом отпускалась сегодня Крис (то, что матери в целом по барабану, куда она идет, тоже читалось между строк). Что же до Джинни и Хенны, то они о мероприятии предпочли навешать родителям на уши тонну искусно сплетенной лапши: что они, мол, будут сегодня допоздна заниматься уроками у одной девочки – до самого, самого поздна. Меж собой три подружки загодя договорились, что из тактических соображений пить сегодня надо только водку, если она будет: от нее нет запаха.

– Ну и видок, – хмыкнула при виде дочери мать. – И на что же ты похожа?