Я окончательно расстроился, а гордость моя растрескалась, как стекло, когда Ансенк заявил — все с той же снисходительностью, — что существует огромное сходство в форме и экспрессии между моей сказочкой «Заклятие лошади» и злой сатирой, которую написал в конце XVI века доктор Донн.
— Черт подери, Ансенк! — проворчал я. — Вы удивительный человек и крайне опасный собрат по перу!
— Не обижайтесь, Уип, — мягко посоветовал Ансенк. — Мы, быть может, созданы для взаимопонимания. Я только хотел доказать, что знаю, как держаться с членами клуба Верхней Темзы, включая и вас, мой дорогой.
Я с видом побежденного опустил голову.
От предложения Ансенка о возможности договориться отказываться не стоило.
Этот коротышка с неприятным выражением лица прославился своим трудом, имеющим подлинную историческую ценность, ибо писал о знаменитых пленниках Тауэра: Дэвиде Брюсе, Уильяме Уоллесе, короле Джоне, Томасе Море, великой Елизавете, Анне Болейн и Кэтрин Говард, Соммерсете, Джейн Грей, Норфолке, Арунделе, Эссексе…
Мы, продолжая разговор, шли по темным улицам и мрачным старым бульварам.
— А вот и «Плащ рыцаря», — вдруг произнес мой спутник.
— Никакого желания начинать работу сегодня, — отмахнулся я.
— Да будет так. Что такое несколько дней безделья в сравнении с шестью веками пыльного забвения? — таинственно кивнул Рейд Ансенк.
Дружески хлопнул меня по плечу и свернул в сторону.
— Ансенк! — воскликнул я. — Еще рано расставаться!
Но он уже растаял в тумане. Издали донесся его смех:
— Отличная ночь для безумцев!
— Я направляюсь в «Плащ рыцаря»! — крикнул я.
Никакого ответа.
Я едва не сломал себе шею во тьме, дважды натыкался на пирамиду пустых бочек, вонявших копченой селедкой и палтусом.
В глубине длинного и темного коридора забрезжил слабый свет. Огонек двигался мне навстречу, и я увидел необъятного толстяка с горящей свечой в руке.
— Значит, и вы добрались? — устало спросил он.
— Откуда, старина? — недовольно осведомился я.