и Тому, кто стоит по ту сторону Мрака
Сколько же в мире глупцов!
Ярчайшим доказательством справедливости этой мысли должно служить, на мой взгляду основание литературного клуба Верхней Темзы, члены которого собирались в задней комнате таверны «Ученая сорока».
И вину за это я возлагаю на старую каналью, сэра Дэниэла Кресуэла, который сыграл в мерзкую посмертную игру с наследниками, завещав огромные суммы куче подозрительных фондов.
На средства одного из них основали литературный клуб Верхней Темзы.
«Какая чудесная затея, — злорадно повторяю я, — скажите-ка, литературный клуб Верхней Темзы!» Ютился он на мрачной улице, где есть место только конторам маклеров по морским сделкам, барам для моряков, складам, закладным конторам, постам таможни и речной полиции.
И над этим клубом, шедевром душевного расстройства, распростерлась тень зловредного Дэна Кресуэла.
От его завещания несет безумием и хитростью, как от дьявола серой и миролюбием. В нем перечислены двенадцать постоянных членов, в том числе один президент и один секретарь, а также оговорено право выбирать двух или трех почетных членов из иностранцев.
Надлежало собираться по субботним вечерам, посвящая заседания литературным трудам. Участникам дискуссии подавался холодный ужин, три пинты эля и два стакана пунша или грога, одна глиняная трубка, набитая унцией доброго голландского табака, а также один жетон стоимостью в один фунт, который обменивался на деньги в конце собрания, если вы на нем присутствовали.
Поверенным в делах назначали старого адвоката из Твикенхэма, мистера Грейхаунда.
Президенту, мистеру Шилду, полагалось два фунта, а секретарю, Тобиасу Уипу, — фунт и десять шиллингов.
Сим банальным именем меня нарекли при рождении, и оно не доставляет мне ни радости, ни гордости.
В тот памятный октябрьский вечер в клубе собрались: мистер Милтон Шилд, президент, Сэмюэл Джобсон, Герберт Дж. Пэйн, Рейд Ансенк[1], Роберт Литтлтон, Николас Терви, Чарльз Роулидж, Бенджамин Доулер, Френк Гоблинг, Джон Сепсун, Филип Брэдл и ваш покорный слуга Тобиас Уип, секретарь.
На заседании выбрали двух почетных членов: Питера Кюпфергрюна, немца из Ганновера, и доктора Каниве, француза из Тарба.
В честь иностранцев президент угостил всех пуншем, корнуэльскими устрицами и маринованной семгой.
После выборов мистер Герберт Дж. Пэйн — ненавистный тип — взял слово, чтобы сообщить нам о своих трудах:
— Господа, таверна, в которой мы собираемся, расположена, как вы знаете, неподалеку от Саутворк-Бридж. Если перейти мост и пересечь наискосок квартал Саутворк в направлении Блэкфрайерза, попадаешь в лабиринт старинных улочек Боро.
— Чистая правда, — шепнул я на ухо своему соседу Рейду Ансенку. — Очень жаль, что ничего не могу возразить…
— В глубине одного из тупиков сего древнего квартала есть таверна под названием «Плащ рыцаря». В этом переулке торговцы овощами и рыбой оставляют на ночь свои тележки.
Мистер Герберт Дж. Пэйн сделал большой глоток пива и с хитрецой оглядел аудиторию.