Он забыл о научных рассуждениях и вернулся к рассказу о пожаре.
— Мой дед и люди того времени рассказывали, что невероятные зеленые всполохи поднимались до самых небес. Фанатики видели в них лица женщин неописуемой свирепости.
…У вина есть своя душа. Я опустошил бокал и улыбнулся, слыша ужасающую речь антиквара.
— Эти же зеленые всполохи взлетали из дома Архипетра и ревели так ужасно, что, как говорят, люди на улице умирали от страха.
— Господин Гоккель, — спросил я, — не говорил ли ваш дед о таинственных приобретениях? Ведь он ежевечерне покупал одни и те же блюда и подсвечники?
За него ответил усталый голос. Я услышал почти те же слова, какими заканчивался немецкий манускрипт:
— Громадная старуха, невероятная старуха с глазами осьминога на неописуемом лице. Она платила мешками золота, столь тяжелого, что нашему деду приходилось делить их на четыре части, чтобы перенести в сундуки.
Девушка продолжила:
— Когда профессор Архипетр пришел к нам, дом Локкманн-Гоккель был близок к разорению. Вдруг он разбогател. Мы богаты до сих пор, очень богаты из-за золота… этих ночных существ!
— Их больше нет, — пробормотал ее брат, наполняя бокалы.
— Не говори так!
Ее прекрасные глаза широко раскрылись, как бы заглянув в черную бездну ее мыслей.
— Кати! Кати! — воскликнул антиквар. — Ты снова видела…
— Все ночи они здесь, эти сущности. Ты это прекрасно знаешь, — тихим голосом, похожим на болезненный стон, произнесла она. — Они осаждают наши мысли, как только мы засыпаем. Я почти не могу спать!..
— Мы почти не спим, — эхом отозвался ее брат.
— Они появляются из своего золота, а мы, несмотря на это, любим его. Они выходят из всего, что мы приобретаем с помощью этого адского достояния… Они всегда будут возвращаться, пока будет живы мы и эта несчастная земля!
Господь, ты и я…
После двадцати лет отсутствия я возвращаюсь в Уэстон, крохотный городок моего детства, который покинул, гонимый и бедный, как церковная крыса. Мое возвращение не было вызвано ни призывом родных колоколов, ни желанием примириться с прошлым. Двадцать успешных лет флибустьерства на семи морях превратили вшиваря в набоба. Мой верный
Я сошел с поезда в час, когда красный горизонт начинал чернеть. На перроне из тени возник человек и приподнял шляпу.
— Нотариус Маджетт… Ваш нотариус, капитан! Я получил ваши распоряжения из Коломбо и приобрел дом, который, надеюсь, понравится вам. Какая приятная случайность, ведь вы делаете первые шаги по мостовым родного города!