Он вспомнил несколько имен, но быстро понял, что большинство из них он смог бы прочитать на могильных плитах; те, что остались в живых, состарились настолько, что у него пропало всякое желание свидеться с ними.
Впрочем, его не интересовали ни мертвые, ни живые.
— Хотелось бы знать, — сказал он, сидя в кабачке за стаканчиком дешевого вина, когда-то так нравившегося ему, — хотелось бы знать, что стало с улочкой…
Ему пришлось напрячь память, чтобы вспомнить ее название.
Впрочем, это название вспоминать ему было не обязательно, потому что он, перейдя площадь Гро Саблон и обогнув развалины старой гостиницы, увидел ее перед собой.
Это была небольшая одинокая улочка, на которой садов было больше, чем домов; над прохожими через стены то и дело склонялись ветви деревьев.
Собственно говоря, прохожих на ней Эрланжер не увидел, и он знал, что так было всегда, потому что у улочки была плохая репутация.
Она основывалась на неопределенных слухах, и на эту тему говорили, только удостоверившись, что никто не подслушивает за дверью.
Взгляд Эрланжера скользнул по брусчатке мостовой, перешел на низкий перрон из голубоватого камня и поднялся к двери.
Вообще-то это была единственная дверь на всем отрезке этой улочки.
Эрланжер помнил, что заставляло его стучаться в эту дверь темными ночами среди тревожных теней; но только один ни на что не похожий вечер оставил след в его памяти.
Именно поэтому он и вернулся.
Сначала он не поверил; потом возникло сомнение, в конце концов сменившееся уверенностью.
Он занялся слежкой в темноте, насыщенной дождем и ветром, потому что только ночами, когда ветер становился почти бурей, по этой улочке скользили неясные тени.
Ему пришлось до предела напрячь слух, чтобы различить сквозь порывы ветра едва слышный сигнал, отворявший дверь.
В конце концов, он семь раз подряд постучался в дверь, соблюдая особый ритм.
Дверь открыла старуха в ночном колпаке и с подсвечником в руке.
Увидев его, она попыталась тут же захлопнуть дверь перед его носом, но он прижал нож к ее горлу и потребовал:
— Ведите меня!
— Нет! — прохрипела старуха. — Ни за что!
ebooksa