– Минуту…
В ожидании дыма «вертушка» снова встала в круг.
Вскоре на одном из отвесных склонов горы появилось разраставшееся оранжевое пятно – заработал сигнальный патрон.
– Есть контакт! – радостно доложил «бортач».
Заметив людей на небольшом горизонтальном уступе, экипаж определил примерное место посадки и, снизившись до пятидесяти метров, приступил к подбору площадки…
Пара «Ми-24» осталась на высоте ста пятидесяти метров и барражировала, высматривая противника. «Ми-17», аккуратно снижаясь, «протиснулся» между двух невысоких холмов.
Суслов с раненым сирийцем обосновался метрах в тридцати ниже вершины – на крохотной «террасе» площадью не более двадцати квадратных метров. С одной стороны уступ ограничивался почти отвесной скалой, с другой – крутым склоном, по которому их и пытались достать «духи».
Размеры площадки были настолько малы, что на самый край пилот мог поставить только одно колесо, да и то рискуя зацепить лопастями отвесную скалу, что было чревато катастрофой.
В какой-то момент опытный бортовой техник даже усомнился в успехе спасательной операции, предложив:
– Командир, может, дойдем до Таифа, высадим людей и вернемся налегке?
– Топливо, – коротко кивнул тот на приборную доску. – В Таифе заправиться негде. А пока будем мотаться туда-сюда – израсходуем керосин и не дотянем до базы. Тем более, у «полосатых» с топливом еще хуже…
Летчиком он был опытным, налетал в эскадрилье больше всех; самые ответственные задания командование поручало именно ему, поэтому никто из экипажа спорить не стал. К тому же все решения в воздухе принимал именно командир экипажа.
Вертолет осторожно подбирался к уступу. Благо керосина в топливных баках действительно оставалось немного, и мощности двигателей хватало для того, чтобы держать почти зависшую машину на относительно большой высоте. Хотя поначалу сомнения были, ведь в грузовой кабине двенадцать человек, половина из которых с оружием и боеприпасами.
«Терраса» была уже рядом, и вертолет медленно подошел к ней левым бортом.
Внезапно порыв ветра начал раскачивать машину. Она «клевала» носом и резко просаживалась вниз. Нисходящий поток, двигающийся вдоль склона, увлек ее за собой, но летчик успел среагировать. Подхватив ее плавным движением ручки «шаг-газ», отвел вертолет в сторону, выровнял и приступил ко второй попытке…
Техник сидел в грузовой кабине – возле сдвинутой назад двери. Провод от его шлемофона тянулся в пилотскую кабину. Глядя на «террасу», он диктовал командиру оставшиеся метры до ее края.
Лопасти бешено перемалывали воздух, все были напряжены до предела – и члены экипажа, и пассажиры, и Суслов с сирийцем. Эти двое сидели на корточках, прижавшись к скале. Оба держались за камни и отворачивались от сильнейшего воздушного потока, норовящего смахнуть их со спасительной площадки.
Вертолет медленно и неохотно двигался в сторону скалы…
Все. Левый борт практически над краем. Осталось немного развернуть корпус «вертушки» и поставить на твердое основание левое колесо основного шасси.
Сама «терраса» ровная, а край с острыми выступами, похожими на зубы нижней челюсти исполинской акулы. Задев самый высокий выступ, колесо все-таки преодолело его и коснулось горизонтальной скалы.