– Вы помните, три месяца назад в СМИ прошла информация о гибели четырех наших журналистов?
– Да, помню.
– Это произошло по дороге из Латакии в Хмеймим. Максим Михайлович присоединился к группе журналистов. Охрана была надежная, на двух БТРах, бойцы сопровождения, из восемьдесят второй бригады, опытные, обстрелянные. По дороге вся колонна напоролась на засаду. Погибли все. В том числе и журналисты. Но среди погибших вашего мужа не нашли. Это установлено точно. То есть мы можем предположить, что его взяли в плен.
– Его могли казнить?
– Это маловероятно. Через наши каналы установлено: это была банда Саладдина. Есть там такой абрек. Он не практикует публичные казни. Есть неподтвержденная информация, что он захватывает в плен иностранцев, а потом требует за них выкуп.
– А в отношении Максима были такие предложения?
– К нам такой информации не поступало, – сокрушенно покачал головой Плешкунов.
Лицо женщины без эмоций, какое-то застывшее. Взяла пачку сигарет, вопросительно посмотрела на седого генерала:
– Я закурю?
– Да, конечно.
Алла закурила, встала, подошла к окну, приоткрыла его.
– Какие у вас версии всей этой истории, Ростислав Аверьянович? – Женщина делала вид, что смотрит в окно. – Не официальные, а ваши. Личные.
– Ну… официальных версий пока никто не озвучивал, а что касается моих предположений… – Плешкунов помедлил с ответом, задумчиво посмотрел на картину на стене, – его либо действительно готовят на выкуп, либо держат в загашнике как возможного кандидата на обмен.
– Понятно. – Алла выпустила струйку дыма в приоткрытое окно.
Плешкунов бросил взгляд на Аллу, затем перевел его на ковер, рассматривая замысловатый узор. Он не стал озвучивать третью версию, о которой уже шептались в кабинетах его учреждения. Во-первых, сообщить ей, что руководство СВР думает о подполковнике Иконникове как о потенциальном предателе, было бы жестоко и неэтично. Во-вторых, он сам не верит в эту версию, и он же является, пожалуй, единственным из руководства всего ведомства, кто с возмущением отметает саму мысль о возможном предательстве Иконникова.
Алла докурила сигарету, подошла к столику, резко, по-мужски, затушила ее в пепельнице.
– Товарищ генерал, тогда разрешите некорректный вопрос. Не знаю, ответите ли вы на него…
– Если смогу, то отвечу.
– Максим ведь не простой военнопленный. Разведчик ГРУ, попавший в плен к врагу, – это не рядовое событие. И я знаю, в ваших структурах это всегда расценивается как крупный провал. А вы не рассматриваете версию, что он струсил, под страхом смерти перешел на сторону врага…
«Хоть и женщина, но логика у нее мужская и в интуиции ей не откажешь», – мысленно поразился Плешкунов.
ebooksa