— Впрочем, это не важно. Главное в том, что они есть!
— Ты прав, они есть и скоро вступят в дело. Как только мы отработаем «Ми-24», я свяжусь с тобой.
— Да, Джамаль. Если бы ты знал, какой камень снял с моих плеч!
— Знаю! До связи, Амир.
— До связи, брат!
Файдар положил трубку, усмехнулся и подумал:
«Он будет должен мне. Еще бы. И весьма немало. Придется тебе, дорогой мой брат Амир, вступить под мое командование. Не хотел раньше, на выгодных условиях, пойдешь сейчас. Вот только наши отношения будут другими.
Все складывается удачно. Еще немного, и я объединю под своим началом группировки Шабуддина и Аль-Забара, пусть и небольшие, основательно потрепанные в боях. Это будет уже совершенно иной уровень в иерархии ИГИЛ. Я стану одним из руководителей этого государства и наконец-то получу существенную поддержку из Эр-Ракки. В том числе и финансовую. Перспективы превосходные, надо только довести задуманное до конца».
В 14.30 на связь вышел Хурами и доложил:
— Командир, у нас все готово.
— Расчеты заняли позиции?
— Да. Бахит знает свое дело.
— Еще бы, на то он и профессионал. Как насчет видеосъемки?
— Порядок. Оператор будет находиться рядом с расчетом. Он зафиксирует пуск зенитной ракеты, поражение вертолета, его падение, переключение на вторую вертушку. Затем последует короткое выступление Абдулфатаха, и мы быстро отойдем в Джаман.
— Я вот подумал, что если мы используем чабана, то стоит ли выставлять причиной атаки вертолетов из ПЗРК месть за смерть воинов Аль-Забара? Не лучше ли объяснить все ответом за уничтоженную семью?
— Но откуда у чабана ПЗРК?
— А его выставить как воина Аль-Забара.
— Кажется, я понимаю замысел.
— Вот и хорошо. В тексте следует сделать небольшое изменение. Чабан должен сказать, что он отомстил за свою семью, уничтоженную карателями Асада. Теперь он, обычный мирный житель, вступил в ряды сил сопротивления, конкретно в отряд полевого командира Мохаммеда Аль-Забара.
— Я понял. Именно так и сделаем.