— Не надо! Не хочу забеременеть. Не до этого теперь.
Так и пролежали до утра на теплой печи в обнимку, но врозь. Едва поднялось солнце, Виктор уже хозяйничал на бабкином подворье: подправлял, выправлял, заколачивал, прилаживал. Вместе с Марией подняли неповрежденный штакетник, прикрепили к опорам, порубили на дрова собранный в саду сушняк, снесли в сарай.
— Не знаю, как вас благодарить, милые, — прослезившись, сказала на прощание старушка.
— В следующий приход, — пообещала Мария, — ограду восстановим, еще что-то по хозяйству сделаем.
Опять дорога. Теперь в Слёзное.
Погода не изменилась, тем же остался ландшафт. Но холодок в отношениях, оставленный душевным сбоем Виктора, давал о себе знать, растворялся медленно против желаний одного и другого. Шли большей частью молча. Только где-то посредине пути Мария сказала:
— Если капитан не знает, куда плыть, попутного ветра его корабль не дождется. В какой-то книге читала об этом.
— Много чего на свете бывает. Даже штиль может наступить во время бури ненадолго, — ответил Виктор, — потом опять всё повторяется.
Но весна — это не осень, ненастная и холодная. Своим дыханием она способна смягчить самые зачерствелые сердца, вылечить израненные ненавистью души. Если же между влюбленными пробежала всего-навсего черная кошка, мрачные мысли, как снег на лугу под лучами солнца, исчезнут в считанные минуты.
Когда подходили к деревне, Мария уже вновь собирала цветы, плела из них тонкие веночки, крепила на своей и Виктора головах, отходила несколько вперед, любовалась. Виктора же вновь терзала мысль: как подступиться к выполнению задачи. Кое-какой опыт есть, но его совершенно недостаточно.
Не мудрствуя лукаво, решили действовать по своему шаблону. Осмотрели Слёзное издали. Село лежало в неширокой долине по обе стороны длинного пруда, напоминающего по форме слезу. Две ограничивающие его земляные плотины возвышались перед первым и после крайнего двора. На первый взгляд, поблизости не было объектов, которые могли бы заинтересовать вражескую разведку. Но по значимости в списке населенных пунктов, имевших осведомителей, Слёзное значилось под первым номером.
Крайний двор в селе находился возле оврага, сразу за плотиной. Возле деревянного забора стоял в замасленной телогрейке, стоптанных кирзовых сапогах угрюмый мужчина крепкого телосложения. Из-под низко надвинутой на лоб кепки на путников глядели глаза-буравчики. На приветственные слова подошедших ответил поднятием козырька.
— Чего меняете? — спросил он без какой-либо заинтересованности низким голосом.
Мария перечислила наличествующий для обмена товар. Показала яловые сапоги, повертела их в руках.
— Ворованного нам не надо, — огорошил пришельцев мрачный хозяин подворья.
— Ты чего! Бог с тобой, дядя! — искренне обиделась Мария.
— С жульем общих дел не имеем.
— Что же это, немцы вас снабжают, что ли? — съехидничал мужик.
— Поезжай в Белые Журавли, там на рынке этого добра пруд пруди, — вмешался в разговор Виктор. — Оскорблять нас не надо.
Во время торга Марии он внимательно рассматривал подворье, отметил про себя: по оврагу к дому можно пройти скрытно на дальность броска фанаты. А с торца дощатого сарая, подходящего к обрыву вплотную, имеется возможность незамеченным подойти к углу дома. «Бандитская богадельня», — мелькнула мысль.