Ветер богов

– Та й куды ж цэ вы их везэтэ? – пробасил другой постовой, медлительно двинувшись навстречу повозке. – В лагерь для полонэных чи куды?

– Для кого? – не понял Власевич.

– Для пленных, – перевел Курбатов, незаметно для себя обрадовавшись, что понимает этого украинца. – Точно, в лагерь, – ответил постовому. И уже еле слышно, исключительно для Черного Кардинала, добавил: – Бери того, первого. Так это что, уже Украина? – неосторожно спросил он приближающегося солдата.

– Та ще ни. Она тамычки, – махнул рукой, указывая в темноту ночи. – Вон за теми холмами.

– И все же кто вы такие? Документы! – вдруг насторожился тот, первый постовой, что помоложе, и полуприсев, приготовил винтовку.

Но Власевич выстрелил не целясь. На звук. Не зря в этом виде стрельбы в диверсионной школе ему не было равных. В ту же минуту Курбатов метнулся к другому постовому, сбил его с ног, скрутил, но кто-то третий, все еще остававшийся в небольшом вагончике, прошелся автоматной очередью прямо над его головой.

Оглушив солдата-украинца ударом в переносицу, Курбатов залег рядом и открыл ответный огонь. Перестрелка могла бы затянуться, но подкравшиеся с двух сторон Тирбах и Кульчицкий буквально изрешетили укрытие постового, тяжело ранив, а потом и добив его самого.

Пленному было уже за сорок. Давно не бритый, в провонявшей потом и дымом гимнастерке, он представлял собой довольно жалкое существо, которое ничем не напоминало настоящего солдата, каким князь привык представлять его себе. Тем не менее держался довольно спокойно и так же твердо, как, в общем-то, и должен вести себя тот самый «настоящий солдат».

– Так что там за лагерь, старик? – поинтересовался подполковник. Это был странный допрос. Пленного заставили лечь на повозку лицом в прелое сено, а все четверо, включая «кучера» Власевича, шли по обе стороны ее, словно уже провожали обреченного в последний путь.

– Так ведь сказал уже: немцев пленных держат. А вы ж кто будете и с чего это хлопцев моих перестреляли? – чуть приподнял он голову. – Али не свои? Не может быть, мундиры вон на вас…

– А ты и верь мундирам, – посоветовал Курбатов. – Главное, не кто человек, а чей мундир на нем.

– Главное, чтоб человек при этом мундире… – горестно уточнил пленный.

– И много там этих самых немцев?

– Откуда ж мне знать?

– Ну хоть приблизительно? Сто? Двести? Только не вздумай лгать! – несильно ткнул его в бок острием кинжала подполковник.

– Да нет же, осталось человек семьдесят – восемьдесят. Зато одно офицерье. Не мучьте вы меня, хлопцы. Лучше сразу пристрелите. Тайн больших я вам все равно не расскажу.

Диверсанты молча переглянулись.

– Что, точно одни офицеры? – сразу же пробудился интерес у фон Тирбаха. – Ты уверен, что там офицеры?

– Сам старшина говорил. Да и по мундирам видно. Офицеры, точно. Были и рядовые, но часть постреляли, часть переболела, остальных куда-то угнали…

– Офицерский концлагерь? – размышлял вслух Курбатов. – А что, вполне может быть. Хотя мне казалось, что всех офицеров комиссары сразу же расстреливают.