– Имя? – едва слышно проговорила Ева, стараясь не вырывать его из медиумического потока сознания. – Имя или хотя бы какие-то приметы? Хоть какое-нибудь указание на личность.
– Это не порыв. Он долго готовился. Он сделает несколько попыток, пока наконец…[32]
– Нет! – испуганно прервала его Ева. – Нет, с тобой ничего не произойдет! – прижалась щекой к его щеке. – Я не желаю этого. Было бы слишком несправедливо – от руки какого-то жалкого убийцы. Ты уже давно принадлежишь истории. С такими людьми нельзя, как с остальными смертными. Многие все еще не понимают этого, но я-то, я-то понимаю… – шептала она, целуя его в щеку, в подбородок.
– Убийца. Он все ближе. – фанатично твердил фюрер. – Сегодня, глядя на пламя камина, я вдруг почувствовал, что мне суждено завершить свой жизненный путь на костре.
– Что?!
– На костре.
Ева едва заметно улыбнулась.
– Ты испугал меня. Можешь успокоиться. Слава Богу, теперь не Средние века. Инквизицию, насколько я помню, ты пока что не ввел.
– Я ощущаю, как меня охватывает пламя, – совершенно не воспринял юмора Гитлер. – Так уж, видно, нам с тобой суждено.
– Если считать, что вся твоя жизнь, все служение рейху – огромный костер истории… – согласна. Твоя жизнь завершится на костре. Однажды ты догоришь… Мы оба догорим на святилище инквизиции.
Гитлер покачал головой и тоже улыбнулся.
– Ты человек искусства, Ева. Мне это льстит. Ты же знаешь, как я отношусь к людям, понимающим искусство и посвятившим ему свою жизнь.
– Я знаю это. – Переход от костра к искусству хотя и вызывал определенные ассоциации, но все же казался довольно неожиданным. В то же время фюрер уже успел предупредить ее о подобной алогичности.
– Многое из того, что я познал в искусстве, особенно в музыке и театре, я познал благодаря тебе.
Ева скромно промолчала. Она действительно время от времени пыталась вырвать «своего фюрера» из губительного водоворота политики и ввергнуть в пучину искусства. Однако не утешала себя тем, что ей это удавалось. Гитлер был слишком поглощен сотворением великого рейха.
– Ты не должна уходить. За тобой вечность.
– Стараюсь не думать об этом.
– А мне вот почему-то чудится костер, – вновь вернулся Гитлер к своим видениям у камина.
– Не увлекайся, – мягко предупредила Ева. – Просто огонь оказывает на тебя гипнотическое воздействие. На кого-то вода, на кого-то горы. На тебя огонь.
– И горы. Жаль, что не сумею вовремя вернуться сюда, в нашу с тобой «Альпийскую крепость», и тело будет предано огню.
ebooksa