– Она что-то хочет от тебя? Эта старуха? – Как бы ни была Танюшка напугана, но ум ее был острый.
– Она хочет, чтобы я не покидала Гремучий ручей.
– Почему?
– Я хороший работник. – Ольга невесело усмехнулась. – К сожалению… – Она больше не позволила Танюшке продолжить этот разговор, сказала: – Пойдем, Татьяна, я покажу, как здесь все устроено. Познакомлю с остальными ребятами.
– Они здесь тоже не по своей воле?
– Нет, по своей, но ты не должна их за это осуждать.
– Я не осуждаю. – Танюшка понуро брела вслед за ней, кажется, сейчас она думала о чем-то своем, о чем-то очень важном. – Бабушка, я хотела спросить… – заговорила она уже на подступах к хозяйственному двору.
– Спрашивай. – Ольга замедлила шаг. Она уже понимала, о чем пойдет речь.
– Эта… старуха, – Танюшка испуганно обернулась через плечо, – она пыталась что-то со мной сделать. Она рылась в моей голове, бабушка.
– У нее получилось? – спросила Ольга.
– Нет. – Танюшка вздернула подбородок. – Я сначала испугалась, а потом разозлилась. Мне кажется, я сделала ей больно.
– Вполне возможно.
– Возможно? – Танюшка остановилась, встала напротив Ольги, заглянула ей в глаза. На мгновение показалось, что она пытается сделать то же, что до этого делала старуха, пытается увидеть, что у Ольги в голове. Как бы то ни было, но Ольга успела закрыться, мягко притворила внутреннюю дверцу, так, чтобы не зашибить девочку, не причинить ей боль, но что-то та все-таки успела заметить, потому что смертельно побледнела и отшатнулась.
– Что? – спросила Ольга, придерживая внучку за плечи. – Что случилось, Татьяна?
– Почему ты не позволяла мне спускаться в лощину? – вдруг спросила Танюшка.
– Потому что детям тут не место.
– А еще почему? Потому что тут… странно?
– Что ты имеешь ввиду?
– Этот звук. – Танюшка коснулась пальцами висков. – Может быть, я схожу с ума, но как только я оказалась в лощине, я начала это слышать.
– Ты не сходишь с ума. – Да, она не сходит с ума, просто теперь этому месту легче до нее дотянуться. Где-то здесь ретранслятор, а они с Танюшкой – приемники. Голос лощины слышат многие, даже Ефим, но они слышат его совершенно по-особенному. – На что похож этот звук?