Ненадёжный признак

— Не совсем так. Существуют люди, которые могут видеть инвизов, даже если те в режиме невидимости. Они же способны видеть чужих воображаемых друзей, да что там, они видят даже чужие сны. Как вы понимаете, господин Тадзири, людей с такими исключительными способностями крайне мало, но именно в расчёте на них и создавался номокар.

Я поражённо уставился на седого старика, который рассказывал какие-то фантастические вещи, а сам при этом невозмутимо любовался облаками, проплывающими над огромным городом.

— Мало? А примерно — сколько? Как часто встречаются люди с такими способностями?

— Хм… — он задумался. — Двоих я знал лично, и пальцев одной руки мне хватило бы, чтобы сосчитать тех, о ком я только слышал. Каждый из них в своё время получил лицензию и работает (или работал) по контракту на весьма выгодных для себя условиях. Таким образом, компания производит номокары и предлагает услуги Охотников, умеющих ими пользоваться.

— Ничего себе системку нагородили! — буркнул я, решив больше ничему не удивляться. Лучше займусь прорисовкой ресниц Мичико. На фотографии не очень видно, но я уверен, ресницы длиннющие.

— Да, система сложная, но не забывайте: только с появлением номокара у детей и их родителей появился реальный шанс на кардинальное решение проблемы. Жуткий призрак пожизненной изоляции — принудительной или добровольной — отступил навсегда.

— Понятно. Так что же нужно сделать, чтобы избавиться от инвиза?

— Сначала нужно получить подтверждение, что это именно инвиз, потенциально опасное явление для человека. Поэтому первым шагом будет обращение в компанию «Nomokar Inc». Юридически процесс похож на развод: сначала вас посылают на консультацию к психологу, далее — на освидетельствование к специалисту, потом вам снова объясняют все выгоды и возможные риски, и наконец вы подписываете бумаги: вы должны письменно подтвердить своё согласие с изъятием инвиза. Естественно, в случае с детьми подтверждение подписывают их родители или опекуны. Но, опять же, только после заключения детского психолога.

Я снова прокрутил в памяти все известные мне факты. Господин Ёсикава утверждал, что его дочь потеряла инвиза. То, что это именно инвиз, ему могли подтвердить только в «Nomokar Inc». А это значит, что никакой потери не было. Инвиза Мичико Ёсикавы затвайсили чёртовым номокаром! Интересно, что за риски упомянул доктор? Я воспользовался секундной паузой и встрял в его лекцию с вопросом, что может пойти не так в процессе.

— Случается, — пояснил доктор, — что родители слишком поздно понимают, что их ребёнок не просто фантазирует, не просто придумывает игры, пусть даже и немного странные, а находится под влиянием инвиза. Некоторые родители вообще не слышали ни про инвизов, ни про способы борьбы с ними. Поэтому к тому времени, когда они всё-таки обращаются в компанию, у их ребёнка уже сформировалась стойкая зависимость от инвиза, и расставание с ним будет болезненным. В этом случае ребёнку может понадобиться дополнительная терапия, расходы на которую покрывает страховка. Стандартная страховка предусмотрена для случаев, когда ребёнок сам понимает, что инвиз ему вредит, и хочет от него избавиться — скорее всего, терапия ему понадобится в минимальном объёме. Полис «Номокар Стандарт Плюс» используется, если решение за ребёнка принимают родители, и покрывает расходы на полугодовую терапию.

— То есть дети, решение за которых приняли их родители, попадают к вам, не так ли?

— Ну, я уже почти не практикую. Но вы правы, некоторые психологи сотрудничают с компанией и работают с её клиентами, направленными на терапию. Иногда проходят годы, прежде чем человек осознает, что история, приключившаяся с ним в детстве, всё ещё влияет на него. Поэтому случается, что работать нужно со взрослым. В принципе, опытному психологу не обязательно быть специалистом по инвизам и номокарам, достаточно уметь работать с зависимостью. Хотя, конечно, инвиз-зависимость имеет свою специфику.

Ничего себе! Эта история нравилась мне всё меньше. Я отложил в сторону блокнот с незаконченным портретом, встал и отошел к стеклянному ограждению. Теперь была моя очередь постоять там, глядя на далёкий подъёмный кран, который медленно поворачивал стрелу с подвешенным к ней грузом. Доктор молча сидел на скамье, и краем глаза я видел, что он наблюдает за мной. Ладно, пробормотал я себе под нос, давай-ка попробуем проиграть эту ситуацию на собственной шкуре. Предположим, в один странный день у меня появился воображаемый друг. Плюшевый и кавайный. Скажем, Чеби.

У нас в семье их целых два: мне папа купил белого (кто бы сомневался!), а Четвёртой — розового. В те годы отделы игрушек ломились от всевозможных чеби всех мастей и размеров. Старшие сёстры утверждали, что они слишком взрослые, чтобы поддаваться чебимании. Ага, так я и поверил. Будто я не слышал, как Вторая ворковала с розовым, пока Четвёртая не видела — уруру, чебуращика. Так или иначе, в нашем с Четвёртой детстве Чеби был нашей любимой игрушкой. И если представить на минутку, что какому-то инвизу захотелось бы подчинить меня себе, лучшего образа и представить было бы нельзя. Чеби был моим героем лет до двенадцати, и лишь позже на смену его детским приключениям пришёл суровый Синий Кролик с его рубиновым глазом. Эх, если бы у меня в друзьях был настоящий, а не плюшевый Чеби, с которым можно было бы разговаривать обо всём на свете! Когда дом буквально набит девчонками, даже самыми клёвыми на свете, иногда хочется, знаете ли, поговорить с кем-то о сугубо мужских делах.

И вот, предположим, тусуюсь я с Чеби, и это настоящая дружба, и он рядом каждый день… И вдруг трах-бах, он без объяснений исчезает. Просто раз — и нету. Как сильно я бы расстроился? Я прислушался к себе и понял, что я бы не просто расстроился — я бы взбесился, разозлился, всё, что угодно, но только не «расстроился». И вряд ли даже страховка «Номокар Стандарт Плюс» помогла бы. А ведь у Мичико Ёсикавы, я уверен, инвиз был таким же няшным, как мой Чеби, как она сама… Я повернулся к доктору.

— Что происходит после того, как все необходимые формальности соблюдены?

Доктор вздохнул и ответил после короткой паузы, в течение которой мы смотрели друг на друга, как люди, которые сидят рядом в очереди на удаление нижней восьмёрки.

— После этого выдаётся лицензия на использование номокара и назначается дата твайс-инвиз процедуры. Охотник выслеживает инвиза и фиксирует его. Инвиз переходит на номо-имидж и больше никогда не объявляется в нашей реальности. На номо-имидже обязательно указывается серийный номер номокара и регистрационный код Охотника. За этим компания особенно строго следит.

— А куда девается номо-имидж? — я представил себе горы бумаги, которые сопровождают весь этот процесс. Стеллажи, уходящие под потолок, и тысячи цветных изображений в прозрачных папках.

— Копию подшивают в архивную папку, а оригинал отдают ребёнку, дружившему с инвизом. Это значимый и важный момент. Теперь ребёнку нужно «отпустить» инвиза, попрощаться с ним. И он сам должен решить, что делать с этим изображением. Бывает по-разному: кто-то хранит его в комоде на чердаке, а кто-то предпочитает держать его при себе.