— Тогда читайте указ целиком!
Бришер крякнул, развел руками. Взял бумагу.
— Читайте вслух!
Читал Бришер, к счастью, бегло:
— «Запрещается селянам поедать рыбу на берегах Оргумина…» Вот же ерунда какая… А что это? А зачем это? Эмп… абсурд!
— Читайте весь указ!
Аджи привстал, тело его напряглось. Звериное чутье его подсказало: что-то готовится.
— «Нельзя есть рыбу кефаль жареную, вареную, пареную, а так же любым иным способом приготовленную…» Ох, Ашар, какая ерунда! «Нельзя поедать рыбу сельдь вареную, пареную, жареную, а так же любым иным способом приготовленную…» Ох, сохрани мой рассудок в здравости Ашар! «Нельзя поедать рыбу горка, если ее вынесет на берег…» Тьфу, тьфу, это ведь тот скелет, что я видел на площади старой припортовой? Невкусный!
Я зыркнул на песочные часы. Времени оставалось максимум полчаса.
— Именно он. Читайте еще! Все читайте!
Он прочитал. Он перечислил десять видов рыб. Осталось еще двадцать видов — мелочная аргументация, въедливая, бюрократическая. А между сортами…
— «Нельзя поедать рыбу карася-зубарика вареного, пареного, жареного, а так же любым иным способом приготовленного… Сим указом Коронный совет отстраняет себя от власти и распускается на два месяца сразу после проставления печати Совета под этим указом и отдает печать Совета в ведение архканцлера. А так же Коронный совет, проставив печать под этим указом, в виду скоропостижной смерти императора, отдает в полное и безраздельное распоряжение архканцлера Торнхелла Большую имперскую печать, каковой печатью Торнхелл может распоряжаться по своему усмотрению единолично до тех пор, пока не будет избран новый император… И всякое препятствие деятельности архканцлера карается смертью. Нельзя поедать рыбу ставриду…» Ох…
Именно ох. Зал вскипел. Таренкс Аджи стал похож на бешеный огурец, плюющийся семенами слов, и слова эти были сплошь ругательствами.
— Все правомочно, капитан? — спросил я.
Бришер пошевелил губами.
— Все правомочно? — спросил громче, ибо Аджи слишком разошелся.
— Болван! Крейн тупой! — орал он, прибавляя к моему титулу увесистые площадные эпитеты. — Вы не смеете распускать совет! Древнее уложение запрещает!
Я развел руками в недоумении:
— Разве я сделал что-либо против уложений? Вы сами себя распустили! Все правомочно, капитан?
Бришер кивнул: