— Обычно это означает, что случай ярче. Иначе вы бы здесь не сидели. — Говорил он отрывисто и каждое слово произносил отчетливо.
— Ясно.
Непривычно считать болезнь Ноа «случаем», который к тому же может оказаться «ярким». Джейни, может, и возразила бы, но тут прибыла официантка (волосы иссиня-лиловы; сама истомлена) и раздала меню. Когда повернулась спиной, направляясь в кухню, на бледной коже плеч обнаружилась татуировка — четкие готические буквы.
Лозунг, воззвание
В самом деле?
Но ведь тут-то и загвоздка? Джейни никогда не задумывалась об этом по-настоящему. Не было ни времени, ни желания размышлять о других жизнях: с нынешней бы совладать. Заплатить за еду и аренду жилья, одарить Ноа любовью, обеспечить ему образование, заставить чистить зубы — на большее Джейни не хватало. А в последнее время она еле справлялась даже с этим. На сей раз
Ах да. Другие жизни. И не факт, что она в них верит.
Но ведь пришла сюда.
Андерсон выжидательно глядел на нее через стол. Ноа смотрел телевизор, вовсю царапая карандашом на столовой подстилке. Официантка, которая живет один раз, пришла, выслушала заказ и уплыла мрачной лиловой тучкой.
Джейни легонько тронула сына за плечо, будто хотела защитить от безмолвного натиска этого доктора.
— Нои? Давай ты минутку побудешь у стойки, посмотришь матч оттуда? Оттуда гораздо ближе.
— Ладно. — Он заерзал, выползая из кабинки, и будто рад был, что его отпустили на волю.
Едва Ноа отошел, Джейни скукожилась.
В телевизоре над стойкой кто-то сделал хоумран, и Ноа победно завопил вместе с завсегдатаями.
— Он, я вижу, любит бейсбол, — заметил Андерсон.
— Когда он был совсем маленьким, его только бейсболом и можно было угомонить. Я тогда называла бейсбол детским золпидемом.
— А вы тоже смотрите?
— Нарочно — нет.
Он выудил из портфеля желтый блокнот и сделал пометку.
— Но я не вижу, что в этом такого необычного, — прибавила Джейни. — Многие мальчики в детстве любят бейсбол, нет?