Искусство и медитация

Например, полное сознание облегчает то, что психологи называют аккомодацией (приспосабливанием). Понятия ассимиляции и аккомодации были предложены швейцарским психологом Жаном Пиаже; они описывают, каким образом наш разум решает возможные противоречия между миром и нашим видением мира.

ПОКАЗАТЬ СЕБЯ УМНЫМ – ЗНАЧИТ НАЧАТЬ С НАБЛЮДЕНИЯ ТОГО,

ЧТО ЕСТЬ, А НЕ НАВЯЗЫВАТЬ НЕМЕДЛЕННО

СВОЕ ПРИСУТСТВИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.

Так, если элемент реальности противоречит какому-либо из моих убеждений, я могу прибегнуть к ассимиляции (деформировать реальность, чтобы подогнать ее под свои убеждения) или аккомодации (изменить убеждения, чтобы объединиться с реальностью).

Пример: я думаю, что мой знакомый – эгоист (убеждение), но однажды я увидел, что он повел себя как настоящий альтруист (реальность). Я могу прибегнуть к ассимиляции: не менять своего убеждения, а объяснить его поведение, говоря себе, что он сделал это по расчету. Я могу также прибегнуть к аккомодации: сказать себе, что он способен к великодушному поведению, и смягчить или вообще кардинально изменить свое мнение о нем; или временно отказаться от своего убеждения («посмотрю, как он будет вести себя дальше, а потом уже решу, что о нем думать»).

Гораздо проще и удобнее прибегать к ассимиляции, чем к аккомодации, потому что это не требует ни психологических усилий, ни изменения личности. Это лишь уменьшает наш ментальный автоматизм, но, очевидно, лишает нас возможности освободиться от убеждений и изменить свои мнения и оценки. Усиление способностей к аккомодации – одно из положительных качеств полного сознания. Это следствие ментального действия, когда, к примеру, вы принимаете или не осуждаете что-то или кого-то. Это результат регулярной практики и упражнений: поскольку практика позволяет реализовать нашу точку зрения в повседневной жизни…

Фрейд писал: «Нельзя разрешить конфликт, помогая одному противнику одержать победу над другим». Полное сознание может нас научить не желать победы одного из способов нашего мышления или видения мира над другими и стремиться сохранять их во всем разнообразии и сложности.

Успокоиться, чтобы лучше читать мир

Другое преимущество полного сознания – это успокоение, умиротворение, очень полезное для ума. Иногда в умственной деятельности людей возбудимых и пылких происходят удивительные помрачения. Эмоции определенно дают этим людям силу и энергию, но подменяют собой ясность суждений и периодически производят в уме невероятные затмения. Смятение нашего ума уменьшает способность быть беспристрастным арбитром, делает нас рабом собственных эмоций и обстоятельств.

В связи с этим интересно отметить, что в буддийской медитации, из которой берет начало практика полного сознания, существуют два пути – путь умиротворения, называемый «шаматха», и путь проникающего видения, называемый «випашьяну». Первый путь необходим, чтобы второй осуществлялся в полном объеме. Возбужденный и рассеянный ум не может обеспечить ясного взгляда на мир. Он пребывает в своих представлениях о мире, но не в самом мире. Такой ум оказывается, говоря фигурально, наполовину слепым: ограниченным и узким. Какой в этом прок?

Полное сознание позволит вам покинуть «отблеск реальности». Проникающее видение позволяет нам глубоко исследовать природу вещей и не дает видимому завладеть нами. Философ Симона Вейль писала: «Уму ничего не надо находить, его надо только расчищать». Нам надо раз за разом очищать свой ум от того, что создает препятствия правильному и точному видению мира, и тогда этот мир предстанет перед нами как очевидность. Для буддистских мыслителей поиск проникающего видения не является теоретической или философской задачей: наше видение и понимание реальности мощно воздействуют на наше самочувствие и ответственны, если они неадекватны, за наши страдания и страдания мира. Многие фундаментальные концепции коренятся в поиске ясности. Среди наиболее важных укажем взаимозависимость, пустоту и непостоянство.

Взаимозависимость, пустота и непостоянство

Взаимозависимость всех вещей напоминает нам, что ничто в этом мире не абсолютно в качестве неподвижной и изолированной сущности. Я не существую как самостоятельная единица, не зависящая от того, что меня окружает: я обязан своим рождением и жизнью неисчислимому множеству людей и явлений природы. Действия и суждения, которые я называю своими, – «мои» действия и «мои» суждения. И действия, которые, как мне кажется, я совершаю по собственной воле, на самом деле обусловлены массой факторов. Но эти связи зависимости являются также и связями взаимозависимости: «Я» есть конечный пункт, но также и отправная точка устремлений и инициатив, которые, в свою очередь, будут влиять на мое окружение. Пока я не пойму и, главное, не соглашусь безоговорочно войти в эти связи взаимозависимости, я не смогу их радостно воспринять, останусь слепым и буду регулярно попадать в ловушки, расставленные моими эго, гордыней или страданием. И напротив, принятие взаимозависимостей всем сердцем не подтолкнет меня к фатализму, а побудит к смирению в моих действиях и убеждениях.

Пустота – вторая из великих концепций буддистов, – возможно, лежит в основе огромного количества недоразумений. «Пустота всех вещей» не означает, что ничего не существует по-настоящему, но лишь то, что все, что мы видим, не имеет конкретного и прочного существования. Это как радуга: ее существование зависит от моего положения, от точки, в которой находится солнце, от добрых намерений проплывающих облаков… Радуга сейчас и здесь – для меня, но ее нет для других людей, находящихся в другом месте…

Я НЕ СУЩЕСТВУЮ КАК САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ЕДИНИЦА,

НЕ ЗАВИСЯЩАЯ ОТ ТОГО, ЧТО МЕНЯ ОКРУЖАЕТ:

Я ОБЯЗАН СВОИМ РОЖДЕНИЕМ И ЖИЗНЬЮ

НЕИСЧИСЛИМОМУ МНОЖЕСТВУ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ.

То же самое касается гнева по отношению к человеку, по слухам, отозвавшемуся обо мне плохо. Но если я узнаю, что переданные мне слова не были сказаны, а человек, напротив, говорил обо мне очень хорошо, что станет с моим гневом, прежде грозным и испепеляющим? Он исчезнет в один миг.