– Удивительно, но – нет. Моей первой мыслью было заявить в органы, но у меня ничего не пропало, не болело, словом, заявлять не на что. Только вот, где я была все эти восемь часов, непонятно. Чапман поклялся, что высадил меня возле дома на улице Нахимова и уехал, как мы и договаривались, не хотела заставлять его ждать.
– Так что мы теряем? – крикнула Юля, – пойдем быстрее домой, раз дети дома.
– Именно это и нужно сделать, – сказала старуха. – И чем скорее, тем лучше.
– Я встретил женщину на лестничной клетке, единственную за все время пока мы тут. – Олег посмотрел на Фаину Витольдовна. – Она сказала, что живет в нашей квартире. Как это возможно?! Потом она пропала. А еще… – его прошиб холодный пот… – еще, там кровь на стене, я уверен что это кровь и… Женя видел какую-то надпись.
Они вскочили разом. Первым в комнату ворвался Олег, за ним Юля, потом, прихрамывая, вошла Фаина Витольдовна. Он подошел к стене, где Женя увидел надпись, опустился на одно колено и только теперь смог разобрать написанное кровью, растекшееся, почти нечитаемое слово на свисающем куске обоев: «старух…».
Его дыхание перехватило. Он нащупал шпатель под ступней, осторожно взял его правой рукой, так, чтобы она не заметила. Здесь больше не было никаких других старух кроме одной. И разве она не могла желать смерти Юли как никто другой и почти довела ее до могилы?
Глава 9
Автобус тряхнуло, Олег подпрыгнул на жестком сидении, отвел руку от глаз, которую рефлекторно успел вскинуть, чтобы защитить лицо от неминуемого столкновения, словно в замедленной съемке повернулся к жене и сыну, и увидел, что те крепко зажмурились. Но когда он вновь поднял взгляд к разбитой дороге, обнаружил, что проскрежетав внутренностями, автобус немыслимым образом развернулся перед шлагбаумом, проехал метров сто вдоль живой изгороди и остановился.
– Похоже, неверный адрес, тут нет проезда, и дома вашего тоже не видно– сказал водитель, перекидывая зубочистку из одного уголка рта в другой. – Вас обманули. Вылезайте. Вещи привезу назад.
Они вышли из дрожащего автобуса, серый пыльный корпус которого покрывали свежие царапины. Солнце уже поднялось к зениту, припекало. Джекки, почуяв свободу, словно ошалел от радости. Он кинулся облизывать руки Вики, потом обернулся на автобус и разразился злобным отрывистым лаем.
– Все, я завёз клиентов. Как обычно. Проблемы? Никаких… только собака, она… я боюсь собак, вы же знаете, – водитель сидел вполоборота, и Олег, взглянув, на что так отчаянно лает Джекки, увидел только серую майку и темное пятно, расползающееся под мышкой.
Они лежали в ночной тиши просторной четырехкомнатной квартиры на Серпуховской. Олег мельком взглянул на настольные часы: почти четыре утра.
Смутное, неясное чувство тревоги одолевало его. Он волновался за жену, у которой начались проблемы с дыханием, и все из-за нервов, как сказал бы профессор Склифосовский. Нужно срочно искать квартиру, – подумал он.
Дверь в комнату отворилась и шлепая по полу, к кровати двигаясь наощупь, подошел Женя.
– Па-ап… – сказал он, протягивая телефонную трубку. – Тут кто-то балуется твоим голосом, на, поговори с ним…
Ночью у бабушки случился удар, она лежала в мокрой от пота кровати, не в силах пошевелиться, паралич разбил все тело. Утром ее забрала скорая, но вскоре, в связи с безрезультатностью дальнейшего лечения, ее перевели в специализированную клинику.
Глава 10
Высушенное тело в инвалидной коляске напряглось, взгляд, бессистемно скользивший по внутренностям палаты, остановился, когда дверь приоткрылась.
Внутрь проскользнула седая старуха, на мгновение показавшаяся ей знакомой.
– Привет, Фаина, подруга моя! Помнишь меня? Нет? А жаль… Ты отлично выглядишь, учитывая, что давно мертва.