— Ошибок нет, — сказала она, бросив перо. — Посмотрите сами. Мы учились, моя сестра и я, и не всегда были такими, как теперь. Мы родились не на то…
Она остановилась, устремила свои тусклые глаза на Мариуса и, разразившись хохотом, крикнула тоном, в котором звучала душевная мука, заглушённая цинизмом:
— Эх!
И она запела на веселый мотив:
— Ходите вы когда-нибудь в театр, Мариус? — спросила она, закончив куплет. — Я часто хожу. У меня есть братишка, который водится с актерами и дает мне билеты. Только не терплю я этих скамеек на галерке! Там всегда такая давка и так скверно. Иногда туда набирается простой народ и от иных очень гадко пахнет.
Она пристально и как-то странно взглянула на Мариуса и сказала:
— А знаете что, господин Мариус? Вы, право же, очень красивый мальчик!
Он вспыхнул, а она улыбнулась.
— Вы не обращаете на меня внимания, господин Мариус, — продолжала она, подойдя к нему и положив ему руку на плечо, — а я знаю вас. Я встречала вас здесь, на лестнице, и кроме того, не раз видела, как вы входили к старику Мабефу, живущему в Аустерлице, когда гуляла там… А вам очень идут ваши спутанные волосы!
Она старалась придать своему голосу нежность, но добилась только того, что он стал очень тихим. Часть слов пропадала на пути от гортани к губам, как пропадает звук на клавиатуре, если его издают не все клавиши.
Мариус тихо отодвинулся.
— Я нашел пакет, — сказал он своим обычным холодным и серьезным тоном, — который, как я полагаю, принадлежит вам. Позвольте мне вручить его.
И он подал ей конверт, заключавший четыре письма.
— А мы-то искали его везде! — воскликнула она, захлопав в ладоши.
Потом она схватила пакет и открыла его, говоря:
— Господи боже мой! А уж как мы шарили везде с сестрой! И вы нашли его! На бульваре, ведь так? Наверное, на бульваре! Мы выронили его в то время, как бежали. Моя сестренка сделала эту глупость. Придя домой, мы увидали, что пакета нет. Так как мы не хотели, чтобы нас побили — это бесполезно, совершенно бесполезно, — то мы сказали своим родителям, что разнесли письма, но что нас всюду выпроводили вон! Вот они, эти несчастные письма! А почему вы узнали, что они мои? Да, конечно, по почерку! Значит, это на вас мы налетели вчера? Была такая темень! Я сказала сестре: «Это, кажется, какой-то господин». — «Кажется, так», — сказала сестра.
Развернув одно из просительных писем, адресованное «господину благотворителю церкви», она воскликнула:
— Ага! Это к тому старику, который ходит к обедне. Теперь как раз самое время. Я отнесу ему письмо. Может быть, он даст нам на что позавтракать. — Она снова засмеялась и прибавила: — Знаете, чем будет для нас этот завтрак? Мы съедим вместе с ним позавчерашний завтрак, позавчерашний обед, вчерашний завтрак, вчерашний обед и все это сразу, сегодня утром. Хорошо? Ну, если вы все еще недовольны, так издыхайте, собаки!
Это напомнило Мариусу, зачем несчастная пришла к нему. Он пошарил в жилетном кармане, но ничего не нашел.
А молодая девушка продолжала говорить, как бы совсем забыв о присутствии Мариуса.