— Только ради уважения к вашим тревогам по поводу рисков готов предложить тысячу восемьдесят! — ответил я.
Мужчина задумался. Видимо, прикидывал, к какой конечной сумме я собираюсь его подвести. И сумма ему не понравилась.
— Тысяча триста пятьдесят, парень! — помотал он головой. — Это меньшее, на что я согласен! И то лишь потому, что мы уже сутки сидим в совершенно пустой гостинице.
— Ты забываешь, что ещё один день простоя тебе компенсируют! — нашёлся я. — Тысяча сто!
Мудрец фыркнул, откидываясь на спинку стула. А мужчина сокрушённо покачал головой.
— Парень, лечение в этом мире не дешёвое! — заметил он. — А наша работа, знаешь ли — не сплошной мёд и сахар. Тысяча триста, и на этом всё! Не нравится — уходите.
— Очень нравится! — согласился я. — Но сумма в тысячу сто тридцать была бы более разумной.
— Тысяча триста, — упёрся мой собеседник.
— Странный выбор работы! — заметил я. — Для тех, кто боится ран и боли.
— Это всего лишь работа, парень! — заметил мужчина. — Да и что ты знаешь о боли? На позапрошлом заказе мне почти отрубили ногу. Хромаю…
— Он знает о боли! — заметил мудрец, который впился глазами в мою брошь. — Не меньше нас…
Мои собеседники переглянулись, и мужчина тоже уставился на брошь.
— Вам, ааори, я слышал, не так дорого отращивать новые части тела! — заметил мужчина.
— Дай руку, — предложил я.
— А ты по ней гадать будешь? — усмехнулся мужчина.
— Я дам вам тысячу сто пятьдесят в день[3], — ответил я. — И приложу кое-что сверху. Что именно — узнаешь, дав руку.
— Ладно, показывай! — усмехнулся тот, протягивая мне огромную лапищу.
Стоило мне только коснуться её своей рукой, как я провалился в то состояние, в котором лечил. Мужчина не врал: нога у него пострадала сильно. Перерубили её чуть выше колена — в том месте, где между бронёй ног и юбкой доспеха появляется при движении зазор. Кости и мышцы срослись, но срослись неверно.
— Будет больно! — предупредил я.
— Переживу, самому уже… проклятье! — мужчина судорожно вздохнул и тихо застонал.