— Это уже давно не секрет. Об этом говорили многие мудрецы, Шрам, — ответил Ксарг. — И первым, кто сказал об этом, был Аон-аари.
— Это тот самый мудрец, который открыл мудрость? И стал богом? — уточнил я.
— Именно, — подтвердил Ксарг. — Его идея была проста. Если живое существо в короткий период времени отращивает орудия для убийства себе подобных, то на это должна была быть чья-то воля…
— Мастер, а её собственная воля не подойдёт? Вот я хочу убить тварь, иду, покупаю оружие…
— Которое продаёт продавец и делает оружейник. И ещё кто-то его уже изобрёл, — кивнул Ксарг. — Кто-то стоял у истоков копья, понимаешь?
— Кажется, да…
— Так вот, это противоречие нам сломало всю теорию! — возмутился Соксон. — С одной стороны, мы знаем, что без чьей-то воли такие изменения не происходят, с другой — мы же говорим, что воли не было. Тогда как?
— И как? — заинтересовался я.
— Есть только одно, что могло бы упорядочивать изменение, — объяснил Соксон. — Ты сам навёл нас на эту мысль. Правила, Шрам! Были в том, что происходит с нашим миром, какие-то правила! Возможно, законы! И понять их — это самое важное и для нас, и для тебя, и для всего нашего мира. Иначе этот кошмар никогда не закончится.
— И как мы можем их понять? — поинтересовался я.
— Есть одна тварь, — снова перехватил инициативу Ксарг, — которая отличается очень странной судьбой. Это — волосатые.
— Это такие, заросшие, — вспомнил я, — которые были людьми.
— Да вот мы сильно сомневаемся, Шрам, что они когда-то были людьми, — заметил Ксарг.
— Особенно после твоих записок о серых людях, — подтвердил Соксон.
— Когда-то давно волосатые были основой армии Приливов, — ошарашил меня Ксарг.
— Носили доспехи, пусть и примитивные. Владели оружием, — продолжил Соксон.
От обилия знаний я внезапно почувствовал лёгкое головокружение. И даже побоялся, что у меня скоро голова отвалится от того, что я постоянно перевожу взгляд с одного мудреца на другого.
— Ходили строем, подчинялись командам, а потом — раз! И как отрезало, — продолжил Ксарг. — Стали кроткими и мирными. Вот только близко никого не подпускают.
— А что если сейчас они — такие, какими и должны были быть? — добавил Соксон. — Что если сейчас они — животные, какими и появились в изменении? Что если во время Прилива волосатые подчинялись иной воле? Что если волосатые — просто оболочка, в которой на земли людей шествовали армии кого-то ещё?
— И как это понять? — поинтересовался я.