— Не знаю…
— Ты подумай-подумай. А денег я с тебя всё-таки не возьму.
— Да что такое, Ка-ра? — возмутился я. — Даже если тебе сейчас не нужно, то мне надо расплатиться. Я слишком долго был должным. Всем и каждому. И больше не хочу долгов. Даже перед тобой. А если у тебя опять тяжёлые времена начнутся, как тогда, когда с этими ску связались…
— Связались со ску? И чем всё закончилось? — поинтересовался голос надо мной.
Я обернулся и на секунду подумал, что снова попал на ску. И только увидев узкие раскосые глаза и чёрные кучеряшки волос, понял, что обратился ко мне моранк. Он был уже изрядно навеселе, в руках держал два кувшина с элем и, кажется, собирался их выпить.
— Кнаско, не приставай к гостям! — потребовала шёпотом девочка-разносчица. — Тебя и так уже в половине гостиниц за порог не пускают.
— Но ску! — Кнаско сел за стол ко мне и Ка-ра. — Это же смешно! Вести дела со ску!..
Он быстро разлил по нашим кубкам эль, даже не обратив внимание, что в моём ещё оставалось вино. Эль я попробовал — и, судя по лицу Ка-ра, тот был вкуснее, чем принесённый нам ранее. Во всяком случае, девушка-разносчица, заметив выражение наших лиц, быстро сбежала.
— Ну… Нам было не очень смешно, — заметил я.
— Ты ведь — нерождённый, — ткнул в меня пальцем моранк. — Что этим брезгливым детям падальщика понадобилось от тебя? Они же считают таких порчеными!
— Да и не только они, — хмыкнул я, вспомнив Мобан. — Но, слушай, в той истории ничего особо интересного не было…
И я, неожиданно, пересказал свои приключения со ску. С каждой новой кружкой эля рассказ шёл всё легче. И когда я описывал, как ску влетели на деньги в Форте, моранк радостно расхохотался.
— И ты говоришь, ничего интересного! — Кнаско хлопнул меня по плечу. — Я знал, что они обманщики, но твой рассказ!.. Это должно стать достоянием моего народа! А-ха-ха! Они даже за свою богиню платить отказались! Слушай, а как она выглядела?
На этот раз расхохотались уже мы с Ка-ра. Пришлось описывать прелести богини ску, что вызвало у моранка дикий восторг. Он даже вытребовал у распорядителя кусок кожи и заставил меня угольком нарисовать богиню. Художник из меня был тот ещё, но я старался хорошо описывать словами то, что не мог изобразить.
К тому моменту, когда мы получили шестой кувшин эля, в гостинице почти не осталось посетителей. А те, что были — сидели рядом. Да и они сразу после рассказа стали расходиться.
— А что у вас сейчас за работа? — спросил Кнаско.
— Обычное сопровождение торговца… Было… — сразу помрачнел я.
— Чего-то ты мрачный! — заметил моранк.
— Это потому что нас кинули с оплатой, — пояснил ему Ка-ра. — Торговец-сука уродом оказался.
— Все торговцы — суки! И все уроды! — сказал Кнаско. — Но вы ребята правильные! Свои, итить! Кто ску не любит — тот моранк!