— Шаман? — фыркнул Киган.
— В чём вышел спор? — спросил шаман.
— Южанин говорит, что убил великана! Хотя я продырявил ему башку! — воскликнул Андон и снова приподнял голову мертвеца.
— Оставь его в покое, он заслужил, — сказал старик.
Андон отпустил голову и Бран ап Мона снова хлюпнул мозгами, ударившись об землю.
Шаман посмотрел на меня, по-прежнему сжимающего рукоять меча, посмотрел на мертвеца, чьи кишки сизыми кольцами распластались в грязи. Посмотрел на короля, что криво ухмылялся одной стороной лица.
— Ты говоришь, что убил его сам, сын Эйтне? — спросил шаман.
— Да! — воскликнул тот.
— Клянёшься богами?
— Да!
— Клянёшься ли кровью отца?
— Да! Да, пекло вас раздери, да!
— Так тому и быть, — пожал плечами старик.
Все до одного смотрели, затаив дыхание. Даже я позволил себе расслабиться и отпустил меч.
— Тогда я скажу, — сказал шаман. — Ты лжец, Андон ап Эйтне.
Толпа загудела, и даже мерзавец что-то пытался орать, но шаман поднял руку и все затихли. Он продолжил.
— Кровь льётся, лишь пока ты жив. Есть ли кровь на затылке? Нет. Зато вокруг предостаточно. Бран умер от его меча, и умер достойно, лицом к лицу с врагом, — сказал шаман.
Толпа снова загудела, Андон покраснел, то ли от стыда, то ли от гнева, но оставался на месте. Я слышал, как поносят его другие гаэлы, и внутренне улыбался. К нему подошёл один из родичей, рослый воин в железном шлеме и ударил по лицу тыльной стороной ладони. Андон смолчал, просто опустив лицо и держась за горящую щёку.
— Стало быть, вопрос решён, — произнёс Киган. — Знай, я в тебе не сомневался, брат.
Брат? Я удивлённо посмотрел на короля. Тот кивнул.