Кровь. Меч. Корона

Когда битва закончилась, а вода в ручье побагровела от пролитой крови, я остановился и тяжело задышал. Перед глазами плыла мутная пелена, а руки отказывались слушаться. К счастью, никого из врагов не осталось, те, кто выжил, переправились на свой берег и улепётывали в холмы, а раненых милосердно добивали победители. Сейчас меня бы заборол даже ребёнок с палкой.

Я вытер меч краем плаща и вернул в ножны. Призрачный Жнец напился достаточно крови и не возражал. Я стоял и пытался отдышаться, как вдруг кто-то хлопнул меня по плечу. Я вздрогнул.

— Ламберт! Клянусь своей короной, ты пришёл как раз вовремя! — засмеялся Киган ап Конайлли.

— Киган, — выдохнул я.

Король улыбался во весь рот, он был искренне рад меня видеть. На его лице засыхала чужая кровь вперемешку с грязью, меч его тоже сегодня побывал в бою. Киган был одет с чужого плеча, это было заметно, штаны пузырились на коленках, а плащ пестрел заплатками, но король, как всегда, держался с достоинством, ухитряясь даже в таком виде выглядеть королём. Впрочем, несмотря на бедность одежды, на пальцах его сверкали кольца, а из-под рукавов выглядывали золотые браслеты.

— Как ты, друг? — спросил я.

— Сперва было не очень, а теперь — замечательно! — расхохотался король.

Вокруг бродили усталые воины, собирая добычу с поверженных врагов. Я вспомнил про медведя, наверняка у него найдётся что-нибудь ценное.

Я мутным взглядом окинул поле боя, теперь больше напоминающее скотобойню. Рядом с трупом здоровяка копошился какой-то щуплый гаэл из клана Эйтне, намереваясь отпилить мертвецу палец, чтобы снять золотой перстень.

— Эй! — крикнул я. — Медведь был мой!

Щуплый гаэл вскинулся, будто его застали на месте преступления.

— Ламберт, ты что, убил Брана ап Мона!? — удивился Киган. — Боги великие, ну и дела!

— Южанин врёт! — заявил гаэл.

Над ручьём Северина повисла угрожающая тишина, только стоны раненых и плеск воды нарушали её. Все оторвались от дел и теперь смотрели на нас троих. Краем глаза я увидел, как воины Эйтне медленно тянутся к оружию.

— Повтори ещё раз, — глухо произнёс я, хватаясь за меч.

Я ненавидел, когда меня обвиняли во лжи. Господь свидетель, многие грехи я совершал, но лгать мне было не по душе.

Призрачный Жнец был готов выпрыгнуть из ножен в любой момент, и мне казалось, что мне приходится вжимать его в ножны, чтобы не наделать беды раньше времени. Похоже, я начинал понимать, что имел в виду шаман, когда называл Эйтне выродками и скотоложцами.

— Бран ап Мона пал от моей руки! — нагло заявил гаэл. — Пусть я убил его в спину, но это моё копьё поразило его!

— Я. Выпустил. Ему. Кишки, — медленно, чуть ли не по слогам, произнёс я.

С этим спорить никто не мог.