А усатый меня раскусил, именно так я и хотел поступить. Я брёл по тропинке вслед за ними, опустив голову и вслушиваясь в каждое слово. Я отчаянно надеялся, что гаэлы сейчас поссорятся и поубивают друг друга, но с тем же успехом можно было надеяться, что небо опустится на землю. Никто не станет ссориться из-за какого-то раба.
На горизонте показались хижины, крытые соломой и дёрном, низкие заборчики из жердей, загоны для скота. Тогда мне это всё показалось уродливым и варварским, но теперь я понимаю, что мы сами жили точно так же и в тех же условиях.
Гаэлы заметно приободрились, а я наоборот, полностью осознал своё положение.
Навстречу нам побежали дети, и я вспомнил, как сам точно так же встречал отца из дозоров, военные отряды, проходящие через нашу деревню, купеческие караваны. Дети везде ведут себя одинаково.
Я шёл, не обращая внимания на оскорбления и насмешки, но услышал женский плач, повернулся, и чуть не остался без глаз. Какая-то баба, видимо, жена или подруга убитого язычника, попыталась расцарапать мне лицо, выкрикивая непонятные для меня вопли. Я попытался оттолкнуть её плечом, но разъярённая женщина не отступала.
— Не он его убил, успокойся, — сказал Нибель, и только тогда женщина оставила попытки выцарапать мои глаза.
Женщина села на землю и горько зарыдала, окружённая детьми и подругами, которые бросились её утешать. Лошадь с мертвецом флегматично шагала за нами. Мы вошли в деревню.
Глава 2
«В тесном узилище
Путами крепкими
Связан Аргайл.
Словом волшебным
Скинул верёвки,
Ход потаённый
Открылся в скале.»
Меня не убили, как хотел Доннел, и даже не искалечили, как предлагал Нибель. Меня просто бросили в землянку к другим рабам, предупредили, чтоб я не делал глупостей, и ушли.
Среди рабов были и мои соотечественники, и дикари с острова Матак, и даже гаэлы, захваченные в битве или в чём-то провинившиеся. Большинство из рабов давно смирились со своим положением. Некоторые видели в этом наказание божье. Некоторые пытались выслужиться, чтобы их меньше били и меньше нагружали работой. Совсем немногие пытались сопротивляться. Я решил сопротивляться.
Мне давали мотыгу — я «случайно» ломал её. Мне поручали таскать брёвна — я выбирал самые тонкие, гнилые и плохие. Мне приказывали кормить скот — я подмешивал в сено ядовитые паслён и крестовник.
Конечно, ничто не остаётся безнаказанным. Я терпел побои, меня заставляли смотреть, как за мои проступки наказывают других рабов. Но я решил идти до конца.
В конце концов, я дошёл до того, что все остальные рабы стали меня избегать. Пытались вразумить, устроив тёмную, но я как-то предчувствовал опасность, и в тот день не сомкнул глаз, а когда ночью меня пошли бить, атаковал первым. С того дня всё стало ещё хуже.
ebooksa