Некоторые мои товарищи по несчастью, из тех, что пытались выслужиться, стали докладывать хозяевам обо всех моих преступлениях. Странно, но особенно усердствовал Озрик, мой земляк, из соседней деревни. При том, что я знал его раньше, ещё на воле.
Мне пришлось стать примерным работягой, образцом для подражания, но всё равно я старался незаметно для всех подгадить язычникам.
Лишь один человек улыбался, завидев меня, и лишь он из всех рабов разговаривал со мной. Потому что ему было плевать. Его звали Киган, и он был гаэлом. И если бы я мог видеть будущее, я бы придушил его в одну из длинных зимних ночей, но в те времена он стал моим единственным другом.
В самый первый день он подошёл ко мне, широко улыбнулся и протянул длинные тонкие пальцы для рукопожатия.
— Меня звать Киган, — сказал он. — Я — король. Киган ап Конайлли.
Я рассмеялся ему в лицо. Мы сидели в тёмной землянке, в которой жутко воняло дерьмом и прокисшим человечьим потом, он выглядел как заросший оборванец в лохмотьях, и заявлял мне, что он — король.
— Если ты — король, то где твоя корона? — спросил я.
Он пальцами изобразил подобие короны на косматой голове, и мы оба рассмеялись.
— Тогда я — теурийский император, — сказал я, изображая руками символы имперской власти — корону, скипетр и льва.
Киган сразу помрачнел и сказал, что это не шутки.
Он тоже сопротивлялся хозяевам-гаэлам, но его не трогали. Он на самом деле оказался из королевского рода, а королевскую кровь проливать нельзя.
— Хочешь, научу, как насолить этим свиньям? — спросил он меня как-то раз, когда мы косили траву на дальнем покосе.
— Конечно, — ответил я.
— Подкинь в сено вот эту траву, крестовник, — он показал мне на невзрачный кустик. — Вся скотина отравится и подохнет.
Я присмотрелся и запомнил.
— Откуда знаешь? — спросил я.
— Меня пытались им отравить, — беззлобно ответил Киган, будто рассказывая о каком-то пустяке.
Я, разумеется, последовал его совету, и весьма успешно.
Лето сменилось короткой осенью, выпал снег, долгая северная зима, показавшаяся мне бесконечной, наконец закончилась, дни стали длиннее, и первая трава зазеленела. Я почувствовал, что начинаю привыкать к рабской рутинной жизни.
Я поделился этим наблюдением с Киганом.