С потолка упало несколько комьев земли. Мои глаза уже привыкли к темноте настолько, что я мог различить очертания предметов. В подземном зале, просторном настолько, что в нём могла поместиться сотня воинов, стояла колесница.
— Я здесь! — крикнул я, на мгновение выходя из странного оцепенения.
В глубине зала что-то прошуршало. Я сжал дубинку покрепче, готовый в любой момент рвануть назад к выходу, и шагнул вперёд.
Колесница в центре зала возвышалась над всем остальным: над сундуками, стойками с оружием, пиршественными столами, сельскохозяйственным инвентарем, древними саркофагами с мёртвыми слугами, в общем, над всем тем, без чего в загробной жизни не обойдётся ни один царь. Перед колесницей лежали лошадиные скелеты в полусгнившей сбруе, на которой виднелись остатки золотых и серебряных украшений. Правил колесницей скелет с золотым обручем на голове, одной рукой он мёртвым хватом вцепился в поводья. В другой руке он держал меч шириной в четыре пальца, с крестообразной гардой и кроваво-красным рубином на навершии рукояти.
— Святые угодники, — прошептал я.
Одна часть меня неистово желала сбежать подальше от этой могилы, сокровищ, наверняка проклятых, скелетов и неупокоенных душ, но вторая моя часть, ведомая любопытством и жадностью, оказалась сильнее. Я положил дубинку, подошёл к мёртвому королю, готовый в любой момент пуститься наутёк, и протянул руки к мечу.
Пальцы скелета оказались удивительно сухими и тёплыми, я попытался разжать их и освободить рукоять меча. С тихим скрипом король повернул голову, и я встретился взглядом с пустыми глазницами. В тот же момент скелет рассыпался по косточкам, я оглушительно заорал, бросился к выходу, ударился головой обо что-то и потерял сознание.
Солнце медленно поднималось из-за горизонта, раскрашивая небо над холмами в бледно-розовый цвет. На востоке тёмным копошащимся пятном виднелась вражеская армия. Конница, в основном. Хархузы. Кривоногие низкорослые степняки с бронзовой кожей и раскосыми глазами, жадные до новых пастбищ и чужих богатств. Что занесло их на север — до сих пор оставалось загадкой.
Хархузы шли медленно и неотвратимо, как наступающее половодье, нисколько не опасаясь внезапной атаки. Все, кто мог дать отпор, сейчас находились на холме Эста, с двух сторон защищённом ручьём. Несколько сотен воинов, по сравнению с армией степняков — маленькая горстка. Меж рядов ходили жрецы, благословляя на битву и отпуская грехи в последний раз, сами воины напряжённо смотрели, как хархузская армия выстраивается в боевые порядки. Похоже, они избрали свою обычную тактику: забросать врага стрелами, а потом броситься в копейную сшибку. Вот и сейчас в авангард выходили конные лучники.
Люди на холме затихли. Над полем битвы повисла угрожающая тишина, лишь изредка прерываемая лошадиным ржанием. Полководец степняков вышел вперёд, гарцуя на белом жеребце. В руках он держал лук с наложенной на тетиву стрелой, на плечах его лежала волчья шкура и оскаленная волчья морда смотрела прямо на холм Эста.
— Великий батыр Амдар, тысячник хана Субудая милостиво даёт вам шанс, люди севера! — прокричал переводчик, прослушав отрывистую лающую речь военачальника. — Склонитесь перед его могуществом, принесите дары, и…
Переводчик упал, захлёбываясь кровью и хватаясь за древко стрелы, торчащее из горла, а великий батыр Амдар, уклонившись от другой стрелы, пнул лошадь в бока и вернулся к строю хархузской армии.
Стрела с красным оперением расчертила небо. Конные лучники синхронно отпустили тетивы, и тысячи стрел взмыли в воздух сплошной тучей. Северяне сделали ответный залп и прикрылись щитами, но то тут, то там стрелы кочевников находили цель.
Хархузы кружились у подножия холма, выпуская на противника сплошной поток выстрелов. И лишь когда каждый лучник, по обычаю, сделал три круга, на поле битвы вышли всадники с копьями.
Уцелевшие северяне, пользуясь небольшим затишьем, стреляли из луков, стараясь поразить как можно больше врагов, но это была лишь отчаянная попытка отсрочить неизбежное. Всадники построились клином и с дикими воплями послали коней в галоп, вверх по склону. Первым среди них скакал великий батыр Амдар.
— Копья поднять! — крикнул рослый северянин. — Щиты сомкнуть! Держать строй!
Воины отбросили луки, строй ощетинился длинными копьями, готовый встретить хархузов доброй сталью. Всадники не отвернули, врезаясь в строй северян, но добираясь до вершины холма, кони потеряли скорость, а вместе с ней и половину смертоносной мощи. Северяне не дрогнули. Хархузы отступили, как морской прибой, оставляя за собой след из лошадиных трупов, мёртвых тел и кровавых пятен, но уже снова готовились к атаке.
Командир северян оглядел остатки своего войска. Убитых и раненых было уже больше половины, а войско хархузов не уменьшилось даже на четверть.
Конница снова мчалась прямо на них, взрывая копытами рыхлую землю, политую кровью. Строй сомкнулся, щитом к щиту, образуя одну нерушимую линию обороны, копья подняли перед собой и упёрли древки в землю. Хархузы врезались в них, но снова были отброшены. Северяне держались с поразительным упорством смертников. Стало очевидно, что следующая атака станет последней, строй уменьшился до жалкой полусотни.
Командир вышел вперёд, глядя, как большая часть хархузской армии расслабляется и веселится, пока всего одна тысяча всадников добивает врага. Великий батыр Амдар смеялся, сидя на коне.
ebooksa