Фу, уехал. Жди беды. Ухи торчком, появляться в нужных местах.
Матросы техтерриторию щупами проверяют. Коронки золотые, кольца обручальные, оружие. Эхо войны… Пять шмайсеров, один почти новый, половина трехлитровой банки золота, пистолет в промасленной тряпке. Обойма запасная. Хоть сейчас стреляй! Вова П., каптри, обнаружил у матросов и себе забрал. Что делать? Вопрос «кто виноват?» меня не интересует еще с нежных лейтенантских времен. Ответ на него всегда уныло однообразен – я.
Так, шмайсеры. На одном дуло распилить, и в музей части. Это первое. Второе.
Вову П. ко мне. Что с золотом делать? Сдавать? Докладывать? Нельзя. А, вот оно, решение!
– Пистолет и золото – в гальюн. Выполнять. Я с вами.
А гальюн у нас большой, на пятнадцать очков! Или «очок»? Неважно, зато глубокий.
– Бросайте!
– Не могу, рука не поднимается!
– А ты ее не поднимай, опусти, точнее будет!
Ух ты! Выбросил. А я бы смог?
А золото по говну россыпью желтой медленно так тонет. Смотрим оба, над «очками» наклоняясь.
А неплохой офицер. Приглядеться…
Утром прибыл особист. Выкачиваем дерьмо гражданской «говновозкой». Три пистолета, а не один! Золота не нашли. Правильный золотарь, этот дядька в ватнике! Кстати, а почему они «золотарями» называются? И спросить не у кого. Интернета еще нет.
Вова сказал особисту, что пьян был, пистолет в кармане лежал. Присел, а он и выпал. Хотел доложить по команде, потом стыдно стало. Офицер и оружие в гальюне потерял. Про золото не знает. Способный офицер, все запомнил. Час вчера инструктировал.
А пьянство – это для замполита, не для особиста. Неинтересно.
Каптри уехал с пистолетами. А жаль, про тетку-то я так и недорассказал.
Дядька, видимо, уехал с золотом. Золотарь! Ухарь! Специалист! Спасибо и на добро!
Опять особист. У матроса Пенькова в записной книжке шифрованные записи. Вот! «3 лв, две п.с., д. по в., 3 яг. из., н. ж… И к-да пер. вст. – Х-ль Г-р, т-да г-во!» А у вас режимный объект!
Читаю:
«3 яг. из.». Мало, изюма надо 15, хорошо бы и горсть риса добавить, да и воды маловато.
ebooksa