Единственный постоянный, и компетентный, губернатор Камеруна, то уходящий с этого поста, то вновь его занимающий, был Йеско фон Путткамер. Вызванный в Берлин, по этому случаю, Путткамер обстоятельно доложил о происходящем.
Разговор проходил в зале для совещаний Германского Генерального штаба, построенного в начале 19 века из красного кирпича, и находившегося напротив рейхстага. Вышколенный штабной майор, водил указкой по большой карте Африки, вывешенной на специальной подставке, в середине зала.
Вокруг неё расположились Йеско фон Путткамер, бывший следующим докладчиком, сам рейхсканцлер Германской империи, Лео фон Каприви, и статс-секретарь имперского ведомства иностранных дел кайзеровской Германии, Адольф Маршал фон Биберштейн.
Докладчик, водя указкой по карте, перечислял, с немецкой педантичностью, реки, количество населения полугосударственных образований, названия племён, вождей, кто кому подчинялся и с какой целью, а также, над кем какой был протекторат.
Названия рек, отдельных холмов и гор, начинали сливаться в одну сплошную какофонию правильных звуков, издаваемых лающим немецким языком, монотонно звучащим из уст бравого генштабиста. «Замыливание» важной информации прервал сам Лео фон Каприви, когда-то сам бывший генералом.
— Я попрошу, господин майор, перейти к возможной конкретике предполагаемых действий чернокожего вождя, и ответных действий наших французских «друзей».
Майор, поначалу стушевался, и посмотрел на фон Путткамера. Тот, взглянув на министров, произнёс: — «Разрешите мне, герр канцлер?»
— Пожалуйста, герр губернатор, просветите нас, и подготовьте к переговорам, с сэром маркизом Солсбери.
— Непременно, герр канцлер! В настоящий момент ситуация такова, герр канцлер.
— Князь племени банда, по прозвищу Мамба, принял православие коптской церкви, и взял себе имя Иоанн Тёмный.
— Так, отсюда поподробнее. Я слышал, он отлично говорит по-русски, это верно?
— Так точно, герр канцлер. Мой агент, непосредственно с ним контактирующий, однозначно сообщал мне об отличном владении этим языком безвестным чернокожим вождём.
— «Неисповедимы пути господни», — сказал вслух канцлер, и с изрядным удивлением вздохнул, — Что-нибудь ещё, в таком же духе, вы изволите нам сообщить, герр губернатор?
— Да, помимо русского, он частично понимает английский, разбирается в немецком и французском, просто по факту знает, на каком языке говорит с ним его собеседник, но не понимает. Так же, может отличить итальянский от испанского, ну и так далее.
— Кроме этого, у него в советниках находится некий Луиш Амош, португалец, выходец из обычного портового города, и бывший до встрече с этим вождём обычным авантюристом, как говорят французы. Встреча с Мамбой изменила его, и теперь он полностью подвержен влиянию негра, и является его другом.
— Прекрасно, мы узнали всю подноготную. Португальцы — наши союзники, и это не может не радовать. Довольно странное сочетание, вы не находите? — обратился фон Каприви к присутствующему здесь Адольфу фон Биберштейну.
— В высшей степени, любопытно, — отозвался тот, заблестев глазами от неподдельного интереса, — русские и португальцы. Это, прошу прощения, такое же сочетание, как свежие огурцы и молоко.
— Действительно, сравнение довольно удачное. Ну и что, когда нам ждать понос у этого негра?
— Прошу прощения, герр канцлер, — отозвался Йеско, — но этот негр грамотен, и технически образован. Как это могло получиться, не знает никто, но это факт!
— Хорошо, перейдём к делу. Какими силами располагает этот негр? Да, и вы сказали, что он принял христианство, и взял имя это…