Джефферсон аплодирует. Он делает это долго, ожидая, нет, требуя реакции. К нему никто не присоединяется, даже его люди.
– Вижу, город не зря тебе платит. Теперь вези этих нефтяников в тюрьму! Пусть их допросят как следует и выбьют правду.
– Не так быстро, мистер Джефферсон. Вы действительно считаете, что в голове у Макса Сазерленда соображения меньше, чем у дохлой трески?
– Да!
Кто-то смеется. И смолкает под хмурыми взглядами мужчин.
– Зря, мистер Джефферсон. Если бы Макс сделал то, в чем вы его обвиняете – разве он оставил бы вам такую явную улику?
– Еще как! Удирал в спешке, не успел забрать нож!
– Это значит, что Макс лично подорвал вашу шахту? Своими руками убил Клеменса?
Джефферсон сдает назад:
– Зачем своими руками? Дал нож мальчишке вместе с динамитом.
– Тогда и я вас спрошу: зачем? Зачем Максу Сазерленду давать юному Освальду такой приметный нож? Кстати, как по-вашему, хлипкий парень справился бы со здоровяком-охранником?
– Значит, с Клеменсом справился Макс!
– Ложь! – орут Сазерленды. – Макс был с нами, когда рвануло!
– Да вы и под присягой сбрешете, лишь бы братца выгородить!
– Его видели!
– Все видели!
– У добровольцев спроси, придурок!
– Тихо!
Джош перехватывает инициативу:
– Сейчас мы доставим тела убитых в Элмер-Крик. Вы, мистер Джефферсон, и вы трое, – Джош указывает на Макса, Эйба и Джека Сазерлендов, – поедете со мной. Все расскажете шерифу: кто, когда и где был, и кто может это подтвердить. Коронер осмотрит тела и даст заключение. Мы покараем виновных по закону, без стрельбы и поножовщины! Всем ясно?