- Куда? – слышу грубый голос над головой.
- В подсобку его, патруль уже вызвали. Этот танцор из седьмого отдела, пускай сами с ним разбираются.
И снова меня волокут, а ноги безвольно скользят по гладкому паркету. В зале нарастает гул голосов: особо впечатлительные дамы охают и ахают от пережитого стресса, кто-то на повышенных тонах требует вызвать распорядителя, слышен смех и звон бокалов – часть гостей уже расселась по столам, забыв о недавнем происшествии.
- А я вам скажу, чушь все это, Николай Игнатьич! Сроду дробовики Вельсгаузена не выпускали с подствольниками. Это вы, любезной мой, фантастических журналов начитались, - доносится до ушей знакомый голос. Не иначе, спорщики переключились с двигателей на оружие.
Поднимаю голову и вижу в поле зрения официанта, ранее принявшего заказ. Растерянный парень стоит с подносом и явно не знает, что делать. А на самом подносе возвышается одинокая бутыль, накрытая белоснежным полотенцем. Сколько в ней, литра полтора, два? Погорячился я, когда употребил фразу: «на ваш выбор». Не удивлюсь, если парень выбрал самое дорогое белое из имеющегося в запасниках.
- Бутылочку с собой заверните, - сообщаю официанту и опускаю голову, отдавшись на волю судьбе. Перед глазами мелькают плитки лакированного паркета, в ушах звучит величественный траурный марш.
В восемь вечера… кабинет психолога… быть обязательно. Валицкая точно три шкуры спустит.
Глава 8
- Вы угрожали ножом Майклу Доусону.
- Нет.
- На видео с камер наблюдения отчетливо видно, что вы держите в руках нож.
- Держу.
- И вы утверждаете, что Майклу Доусону при этом не угрожали.
- Не угрожал.
- С какой целью взяли нож?
- С целью применить по назначению.
- Уточните пожалуйста.
- Яблоко хотел почистить… Не люблю с кожурой.
И вот такой диалог длится целый час. Вопросы повторялись, слова менялись местами, перемешивались, но суть оставалась неизменной – дознаватель пытался выбить из меня признание.
Женщина неопределенного возраста, сидевшая напротив, не была плохой или хорошей. Она никоим образом не выражала личного отношения к самому конфликту, к его сторонам, она просто выполняла свою работу. Могло показаться, что дознаватель глупа без меры, путается постоянно, а еще страдает тяжелой формой склероза, забывая, что говорилось пять минут назад. Но я точно знал – из нас двоих глупым был именно я, иначе не провел бы ночь в камере и не сидел бы сейчас в унылой серой комнате, битый час отвечая на одни и те же вопросы.
ebooksa